Форум » A la guerre comme à la guerre » В кучу кони, люди. 20 сентября, вторая половина дня » Ответить
В кучу кони, люди. 20 сентября, вторая половина дня
Dramatis personae:
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Dramatis personae: У Матюрена нашлось что-то сказать и про горничную Сюзон, которая в его повести выступила едва ли не одним из демонов Хаоса, и про Бенуа, который, с его точки зрения, думал о лошадях больше чем о людях и лучше чем о людях тоже. Никола никак не мог его за это винить, особенно если под «людьми» подразумевался покойный граф. Если девушка была предана душой и телом графине де Сен-Савен, то Бенуа, как выяснилось, появился в хозяйстве графа только полгода назад. До этого он служил господину де Мирво, но зять почтенного судьи переманил конюха к себе, справедливо решив, что ему такой полезный человек нужнее. А не надо было так хвастаться, какой Бенуа чудодей в конюшне и как он хозяину предан. Матюрен, как не трудно было понять, искренне считал, что никто лучше него графу служить не будет, и в толк не мог взять, отчего бы его господину мог понадобиться кто-то еще. Разговор, ведшийся за кружкой горячего сидра, продлился далеко за полдень, а когда Никола готов был уже отправлять Бернара к служанке, конюх собственной персоной переступил порог кухни. - Это еще кто? - буркнул он вместо приветствия и плюхнулся на лавку у стены рядом с юношей. - Подвинься, красавчик.
Бернар Фабьен: - Не поместишься, верзила? - в тон незнакомцу ответил Бернар, тем не менее дружелюбно ему улыбаясь, и подвинулся, уступая место. Графский конюх был действительно крупным детиной лет тридцати, коренастым и смуглым, довольно угрюмым на вид. По внешнему его виду трудно было представить, с какой лаской и заботой способен он обращаться со своими подопечными. Для этого надо было увидеть, как нежно он расчесывает лошадиную гриву, что-то тихо приговаривая и улыбаясь неожиданно по-детски безыскусно. - Премерзкая погода, а? Объяснять пришедшему, кто они такие, Бернар как бы невзначай предоставил письмоводителю. Или дамам, ежели им захочется.
Dramatis personae: - Омерзительная, - согласился Бенуа, также как будто не обидевшись на «верзилу». - Хорошо бы домой уже. Застряли тут... Пожрать ничего не найдется? - Хозяйку свою спрашивай, - передернув плечами, мадам Патар вышла из кухни. Франсуаза бросила ей вслед тревожный взгляд, взяла с полки щербатую миску и наполнила ее той же похлебкой, которой получасом ранее угощала Бернара. - А пирога... - начал Бенуа, и служанка тотчас перебила: - Нет. - За пирогами в трактир послать можно, - предложил Никола. Конюх мрачно зыркнул на него из-под насупленных бровей. - А ты что, богатый такой? Ты кто вообще такой? Судейский что ли? Тот самый небось, что девчонку пугал?
Бернар Фабьен: - Да зачем нам девчонку пугать? И какую девчонку? - искренне удивился Бернар, глядя вслед мадам Патар. - Что это она?.. Он посмотрел на Франсуазу. - А что, людей госпожи графини вы не должны кормить? - юноша улыбнулся служанке. - Похлебка-то знатная, и пироги, верно, у вас не хуже.
Dramatis personae: - Нет у меня пирогов, - буркнула Франсуаза и тут же нелогично добавила: - Для хозяев они, будто не знаете. После хозяйского ужина, если останется что... - Слышь, Бенуа, - вмешался Никола, - со склянкой аптекарской ты что сделал? Эффект от этого простейшего приема превзошел все его ожидания. Ложка, которой конюх хлебал похлебку, шлепнулась в суп. По столешнице разлетелись жирные брызги. - Какую склянку? - заикаясь, пробормотал Бенуа. - О чем вы таком говорите, господин хороший, в толк не возьму?
Бернар Фабьен: - Да такую склянку, обычную, из аптеки,- тут же пояснил Бернар, ничем не выдав своего удивления реакцией конюха. А дело-то, похоже, было нечисто, вот только зачем Бенуа графа травить? Конечно, покойный мог его и обидеть чем... - Ту, что в кладовке стояла. Мэтр Матюрен ее ставил. Лекарство там было, тебе-то зачем, ты ж здоров вроде?
Dramatis personae: Глаза Бенуа лихорадочно забегали, с Бернара на Никола и обратно, и письмоводитель ощутил неожиданный прилив сомнений. Не может же быть… - Так это ты склянку взял? - облегчение Матюрена едва угадывалось, потому что рявкнул он так, что Франсуаза даже шарахнулась. - Вот ведь болван. Отдай немедленно! То есть погоди! Зачем взял? Конюх понурился, а затем вскочил, отшвыривая стул, и ринулся к выходу.
Бернар Фабьен: Бернар, не раздумывая, выставил ногу и сам удивился тому, с каким грохотом рухнул на пол верзила-конюх. Ну да, носком сапога он за лодыжку его чуть подцепил... Не то, чтобы помощник судейского умел драться или какие приемы знал, однако некоторым штукам все же обучился, а учиться было у кого. На службе у господина де Марверта люди были разные, взять того же Арно, к примеру. Тихий человек, повар хороший, с виду вовсе безобидный, вот только верить этому виду не стоило... - Куда ж ты, мил человек, торопишься так? - Бернар встал и шагнул к двери, на всякий случай нащупывая рукоятку своего кинжала. - Под ноги не смотришь...
Dramatis personae: Конюх не успел даже приподняться, когда Матюрен плюхнулся на него всем своим весом, по пути свалив и письмоводителя, и его табурет. – Лиходей! – завизжала неожиданно Франсуаза, и, подбежав к поверженному, стукнула его скалкой. – Негодяй, мерзавец! Это же ты господина графа отравил! Да, и вырезку, небось, ты же и утащил! – Какую, – Бенуа щедро разбавил свой ответ непристойностями, – вырезку! Ты… женщина, что ты… несешь? Кого… отравил? Я, господина графа? Да я, что… болван? За каким… мне это надо? Да я бы лучше тебя… отравил! Или хозяйку… твою! – Да погодите вы все! – взмолился Никола, поднимаясь с пола. – Минуточку! Голова, ударившаяся о кухонный ларь, словно раскалывалась, и, поднеся к ней руку, он почувствовал что-то мокрое и липкое.
Бернар Фабьен: Бернар оглянулся на письмоводителя и тотчас подскочил к нему. - Мэтр Никола! Рука письмоводителя была в крови. - Дьявол! Тихо, вы все! - Бернар, человек, в общем-то, миролюбивый, из себя выходил редко, но сейчас даже покраснел от злости. - Женщина, помоги! - А ты! - юноша пнул Матюрена. - Сбесился совсем?! На ноги вставай и этого подними, на лавку вон сажай. Или нет, погоди. Чем бы его связать?..
Dramatis personae: - Да зачем меня связывать? - Бенуа небезуспешно попытался скинуть с себя Матюрена и тут же снова получил скалкой от Франсуазы, ради такого дела бросившей свои попытки также взять под руку письмоводителя. - Да уймись ты!... Чтоб тебя!... И потом еще двадцать раз!... Служанка с визгом отбежала назад к мужчинам, когда конюх вырвал у нее скалку. Никола не без усилия отвел ошарашенный взгляд от Бернара, так неожиданно начавшего всеми распоряжаться. Успешно, между прочим! И стоявшего сейчас, кстати сказать, между Бенуа и выходом — и как будто не собиравшегося сходить с места! - Связывать тебя нужно, чтобы не убежал, - наставительно объяснил он конюху. - Куда кинулся-то? Хочешь, чтобы тебя и впрямь за убийцу приняли? Голова болела немилосердно, но Никола хорошо помнил, что он не должен выускать из виду главное: допрашивать Бенуа при свидетелях нельзя — мало ли что они потом наболтают. А если сам подозреваемый решит, что он в безопасности… Нож в руке Бернара казался очень острым.
Бернар Фабьен: Бернар думал о том же. Бенуа надо каким-то образом увести отсюда. Но куда? В кордегардию? Мало того, что у них с Никола нет полномочий кого бы то ни было арестовывать, здоровяк-конюх легко от них по дороге сбежит. И от ножа вряд ли будет польза, не умеет он толком драться, хоть с ножом, хоть без. А просто так оставлять конюха тоже нельзя. - Знаешь, милая, - обратился юноша к Франсуазе, - беги-ка ты за городской стражей, да побыстрей. Он с надеждой глянул на письмоводителя — все ли делает правильно?
Dramatis personae: Служанка кивнула и кинулась прочь, а Никола, осторожно высвободив руку, с видом великомученника уселся на вновь поднятый табурет, как бы невзначай оказавшись между Бенуа и ведущей в дом дверью. - Что ж ты, мил человек, на людей бросаешься? - добродушно упрекнул он, становясь при этом неуловимо похож на своего господина. - Да какая, к... матери, стража?! - взревел конюх. Матюрен, выказывая себя поборником права и закона, тотчас весь подобрался. - И в самом деле, какая стража? – сокрушенно покосился на Бернара письмоводитель. – Глупость какую придумал. Эх, молодость, молодость! Звать Франсуазу было уже поздно, и Никола искренне надеялся, что мальчик поймет его правильно и не кинется за ней сам, а вспомнит, в чем заключается его роль.
Бернар Фабьен: О своей роли Бернар не забывал, но кровь на руке и голове письмоводителя немало его тревожила, а потому ему не надо было притворяться. - Но мэтр Никола, этот бугай чуть вас не зашиб же! - возмутился юноша. То, что на самом деле письмоводителя толкнул Матюрен, сейчас роли не играло. Наоборот, Бернар рассчитывал, что несправедливо обвиненный конюх выйдет из себя и скажет что-нибудь интересное.
Dramatis personae: - Это не я! - искренне возмутился Бенуа. - Это он вот! Смотреть надо, куда идешь, болван! - А тебе, дураку, чего в голову взбрело невесть куда бросаться? Склянку куда дел? - В вещах своих припрятал, - с видимой неохотой сознался конюх. - Вещь, подумал, полезная, в хозяйстве пригодится. - В хозяйстве? Да ты совсем не в себе! - Ну отчего же, - Никола снова коснулся пальцами головы. Кровь как будто больше не текла. - При некоторых обстоятельствах очень даже может пригодиться. Красноречивый взгляд, брошенный им на Бернара, подсказывал, для чего именно может пригодиться яд.
Бернар Фабьен: - Конечно, полезная вещь! - поддержал письмоводителя Бернар. - Очень даже пригодится! Вот домой очень хочется - так хозяин лекарство выпьет — и того! И отправляешься домой с хозяйкой, молодой богатой вдовой. А что у тебя дома-то, зазноба что ли? На самом деле здоровяк-конюх не походил на человека, способного убить, но внешность ведь обманчива. И часто ли убийцы походят на злодеев?
Dramatis personae: Бенуа с ненавистью взглянул на юношу. - Вот мерзавец-то! - прошипел он. - Прицепился! Жена у меня, понял? И вовсе даже в Туре. Все вы, судейские, одинаковые подлецы. Это было настолько неожиданно, как бы ни справедливо, что Никола оторопел. Только многолетний опыт помог ему не показать своего изумления. - Ну да, ну да, - сказал он. - Кабы не наш брат, рай Божий на земле бы настал. Если бы Бенуа был способен в этот момент думать, ничего из этой неуклюжей попытки бы не вышло. Но конюху было не до размышлений. - А жену мою повесить ни за что ни про что — это как по-вашему называется?!
Бернар Фабьен: - Граф повесил твою жену?! - почти непритворно ахнул Бернар, никак не ожидавший ничего подобного. Нет, вряд ли эта жена повешена, тем более, что она в Туре, но подобное предположение должно было окончательно вывести конюха из себя. - Да за что, помилуй Бог! Как такое выйти может?!
Dramatis personae: Бенуа насупился. - Ни за что, - прорычал он. - Ни за что, понял? Хитрый такой мерзавец, все тебе расскажи. Ни за что. Меня повесят, а ее не за что. - Бабу всегда есть за что повесить, - хохотнул Матюрен, и конюх, внезапно рванувшись вперед, вцепился ему в горло. - Из-за твоего... хозяина. Из-за его... делишек. Мою Марго!.. А я — расплачивайся! Стряхнув оцепенение, Никола кинулся на выручку лакею.
Бернар Фабьен: Бернар невольно перекрестился и тоже бросился оттаскивать Бенуа. - Да погоди ты! Сказать по правде, у него самого Матюрен вовсе не вызывал симпатии и, что уж там говорить, весьма возможно, покойный граф был не лучше лакея. К тому же юноша так и не понял, повесили ту Марго или нет. Но если повесили... что ж, у конюха тогда и вправду был мотив... Однако о роли своей Бернар помнил, и до чего же иногда удобно притворяться дураком! - Хочешь сказать, это жена твоя графа отравила? - простодушно поинтересовался он.
полная версия страницы