Форум » A la guerre comme à la guerre » Бег по кругу - Этре и окрестности, 20 сентября, в четвертом часу дня » Ответить
Бег по кругу - Этре и окрестности, 20 сентября, в четвертом часу дня
Бутвиль: Действующие лица: граф де Люз Лапен ... и другие
Ответов - 47, стр:
1 2 3 All
Бутвиль: На счету у младшего отпрыска рода Бутвилей было немало историй, и грустных, и страшных, но такой... неприятной, даже мерзкой - еще не случалось. Это был один из тех случаев, после которых приходится менять свое отношение к людям, и граф знал, что ему предстоит еще долго думать над этим, но по дороге в Этре он не думал, а только чувствовал, и чувства его были разнообразны: досада, что не догадался по такой погоде, отобрать у несостоявшегося убийцы еще и шляпу с плащом, отвращение к восторженным глупцам вроде Вальдувена, не ведающим, что творят, и тревога за жену - времени прошло немало, а Эмили просто притягивает к себе всякие беды, будто из воздуха их берет... Все эти чувства заставляли Луи-Франсуа гнать чужого коня во весь опор, а потому обратный путь до ворот "Герба Аквитании" занял совсем немного времени. Ворота были гостеприимно распахнуты, конюх, завидев приезжего, поспешил навстречу, и потому Бутвиль, спрыгнув наземь, сразу направился к дому. Только взявшись за ручку двери, он осознал, что вид его не слишком благообразен: мокрые волосы слиплись, сапоги сплошь заляпаны грязью, на колете темные пятна - чем-то запачкался, пока лежал на полу погреба. Без плаща, без оружия! В зале наверняка полно народу, все увидят, начнут расспрашивать... Придется что-то придумывать... Мысленно послав ко всем чертям всех на свете любопытствующих бездельников, граф распахнул дверь, и вошел в зал.
Лапен: И почти сразу дверь распахнулась и впустила еще одного человека - запыхавшегося, раскрасневшегося, растрепанного. - Ваше сиятельство! - негромко сказал Лапен в спину Бутвилю и, когда граф обернулся, махнул поклон. - Ох, счастье какое, что это и впрямь вы! Я вас сзади вроде признал, но сомневался, а орать побоялся... так и бежал следом до крыльца. Тут дело такое... Он быстро, зло оглянулся на сидящих за соседним столом вояк - те прервали свою беседу и с любопытством уставились на вошедших. - Надо бы, ваше сиятельство, словом перемолвиться, только не на глазах у всех, потому как странные дела творятся...
Бутвиль: - Понятно, - сквозь зубы произнес Бутвиль. Он уже понял, что здесь тоже что-то неладное стряслось, но слишком устал и продрог, чтобы бурно реагировать. - Я иду к себе. Мне нужно привести себя в порядок. Принеси теплой воды, вина и что-нибудь поесть. Да поскорее. Тогда поговорим! Он повернулся спиной к залу, не желая, чтобы кто-то пялился на него, и медленно, держась за перила, пошел по лестнице наверх, в свою комнату.
Лапен: Лапен обернулся так стремительно, что это показалось бы чудом любому, кто не знал бы о его хороших отношениях с гостиничными служанками. Он приволок бутылку вина и глиняное блюдо, на котором лежали нарезанные ломти хлеба и сыра и жареная курица. (Вообще-то курица жарилась совсем для другого гостя, но Лапен сумел быстро и доходчиво объяснить кухарке, что тот постоялец обождет, не помрет, и вообще - куда мир катится, если уже графов не уважают?) - Вода для вашего сиятельства уже греется. Вот, извольте откушать, курица только что с вертела, горяченькая. А пока имею честь и счастье сообщить, что вот такое горе и беда, барон де Брешвиль, хозяин мой прежний, убит в героических военных действиях, а ее сиятельство графиня изволили меня взять обратно на службу, так что я сызнова получаюсь ваш...
Бутвиль: Как всегда бывает после тяжелого испытания, усталость, боль и холод, которых Луи-Франсуа не ощущал, пока вырывался из западни, навалились сразу, стоило только войти в теплое помещение и расслабиться. Закрыв за собой дверь своего убежища и опустившись на стул, Бутвиль осознал две вещи: во-первых, Эмили нет ни в зале, ни в комнате, во-вторых, Лапена здесь не должно быть, ведь его забрал прежний хозяин... кажется, это было сто лет назад... что он там бормотал насчет странных дел? Мысли путались, и граф не успел ничего додумать до появления слуги. Из потока его слов он воспринял лишь упоминание о графине. Но вид и запах еды сделали свое дело: Луи-Франсуа начал приходить в себя. Он отхлебнул пару глотков вина прямо из бутылки, потом хотел взяться за хлеб, но, взглянув на свои руки, серые от подвальной грязи, переменил намерение. - Это я могу смыть и холодной водой. Полей мне! - велел он слуге. - И расскажи яснее, как моя супруга приняла тебя и где она сейчас?
Лапен: Лапен метнулся за дверь, тут же вернулся с кувшином и принялся поливать хозяйские ладони. Нет, он не собирался рассказывать только что обретенному хозяину о том, что ее сиятельство извлекла его из тюрьмы. Такие радостные и удивительные новости господам следует подносить маленькими порциями и в удачную минуту. - Ее сиятельство меня взяла на службу. потому как я после смерти господина барона совсем сиротой остался, - объяснил он еще раз. - А где сейчас госпожа графиня - не имею счастья знать. Я сам только что прибежал. Гонялся за одним прохвостом, у которого увидел вашу шпагу. А сейчас за помощью прибежал, потому как прохвостов там уже две штуки, для меня одного многовато будет.
Бутвиль: - Та-а-к, - протянул Бутвиль, уже понимая, что о покое и отдыхе придется забыть. Но отказываться от обеда... или ужина?... было просто невозможно: голодный человек плохо соображает и медленно действует, а отсутствие графини подразумевало, что её супругу сейчас придется и думать, и действовать. - Изволь подробнее рассказать о шпаге и прохвостах! О мадам де Бутвиль он не спросил: если Лапен её не застал, какой прок его расспрашивать? Об этом имело смысл поговорить с прислугой, с хозяином, но чуть позже, когда туман, застилающий глаза, рассеется, ушибленная голова перестанет надсадно ныть и пройдет озноб, вызванный сыростью. Не тратя больше слов, граф выжидательно взглянул на лакея, жестом дал понять, что пора наполнить стакан, а сам, наконец, оснастил кусок хлеба ломтиком сыра и приступил к трапезе.
Лапен: - Курочку извольте, курочку, пока горяченькая... А с прохвостами такое дело вышло. Зашел я на конюшню - лошадку проверить, Встречу мою гнедую, хорошо ли ее тут обихаживают. Беседую с конюхом, а рядом здоровенный детина свои пожитки в узелок увязывает. Морда у детины тупая и мне знакомая, но где видел - не припомню. Выходит он из конюшни, а я как раз за ним следом. А у него в руках узелок и еще что-то длинное, в тряпку уиотано. А на пороге тряпка-то за дверной косяк зацепилась, сползла. Глядь - шпага открылась... ну, не вся, один эфес. да что я, ваш эфес не знаю, что ли? Чеканный такой, ветки с листьями... надо бы мне шум поднять, да подумал я: а не новый ли это слуга, которого ваша милость изволили нанять, как со мною расстались? Может, он шпагу к оружейнику понес, что-то переделать... Поймал служаночку, расспросил - нет, говорит, не нанимал граф слуг, да и сам куда-то исчез, не видали его... Ну, я взвыл: упустил вора! Кинулся следом: поймать, начистить морду!.. Увидел его на улице вдалеке. Да пока бежал - сообразил: это еще кто кому что начистит! Такой медведь здоровенный.. А тут еще к нему дружок подошел - тоже, знаете ли, не заморыш дохленький. В драку я не полез, но и упускать гадов не стал. Пошел за ними, они не заметили... На окраине зашли в какой-то домишко. Я дом приметил - и бегом назад, за подмогой. А тут как раз ваше сиятельство, уж так повезло!
Бутвиль: Аппетит приходит во время еды - слушая слугу, Бутвиль планомерно расправлялся с курицей; только то, что он отбрасывал самые лакомые кусочки, забыв как следует обглодать их, выдавало его волнение. При слове "повезло" он наконец прервал многословный рассказ Лапена: - Похоже, господь и впрямь не случайно устроил нашу встречу! Сегодня меня подловили и попытались убить некие злоумышленники, это они отобрали у меня оружие, лишь чудом я сумел оттуда выбраться, только что прибыл сюда... и ты уже напал на след этих негодяев! Отлично. Мы их настигнем! Но спешить сломя голову не стоит. Думаю, по такой погоде они никуда из того дома не денутся. Мытье горячей водой, правда, отменяется, достаточно, если ты меня разотрешь полотенцем и подашь все сухое переодеться. Граф допил вино, поднялся из-за стола, сбросил колет и стал расстегивать напрочь отсыревший камзол. - И объясни мне теперь, где госпожа графиня?
Лапен: Лапен помогал хозяину раздеться. Получалось это у парня ловко и быстро. Благодарить за сноровку он должен был свое актерское прошлое. Часто бывало так, что одному из артистов надо было, выйдя за кулисы, мгновенно переодеться и вернуться на сцену уже в другом образе. Помогали ему все, кто в этот миг не стоял перед зрителями, причем делали это проворно и слаженно, не мешая друг другу... - А где изволит быть ее сиятельство, того я не знаю. Потому как я сначала крутился по разным домашним делам, а потом увязался за тем ворюгой. Пока выслеживал, не так уж мало времени прошло.
Бутвиль: Сухая одежда и сытная еда! Какое блаженство! Граф почувствовал прилив сил, но настроение от слов Лапена у него не улучшилось. - Ты хочешь сказать, что госпожа графиня ушла, пока тебя не было, и не оставила никаких указаний или пояснений? Но куда она могла отправиться в такую погоду, одна? Неужели опять случилось что-то непредвиденное? Да сколько же можно... Опустившись на край кровати, Бутвиль несколько минут обдумывал ситуацию и наконец принял решение. - Собирайся! - приказал он Лапену. - Заряди пистолеты... О черт, у меня же их нет! Ладно, обойдемся без них. Иди на конюшню, готовь лошадей, мы сейчас же уезжаем. А я пока расспрошу мэтра Бовэ - не может же быть, чтобы никто не заметил ухода дамы!
Лапен: В конюшню Лапен влетел ураганом и с порога заорал на конюха: - Живо седлай мою Встречу! И графского коня тоже! - Его сиятельству сейчас лошадку оседлаем, - флегматично ответил конюх. - А ты невелика персона, свою гнедую оседлаешь и сам. - А ты что, конюх только наполовину? - вознегодовал Лапен. - Или моя кобыла такая свирепая, что ты к ней подойти боишься? Но его гнев разбился о спокойствие конюха, как волна об утес. Пришлось парню самому седлать себе лошадку. В отместку он приглядел за каждым движением конюха, пригоршнями рассыпая критические замечания. Довольно скоро Лапен уже стоял на дворе, держа лошадей под уздцы, и чинно ожидал хозяина. Внезапно он встрепенулся: - Эй, ты, поди сюда!.. Тебе говорю, рябой, тебе! Не пяться, я тебя уже увидел. Рябой парень, слуга одного из остановившихся в гостинице военных, нехотя подошел к Лапену. Эта встреча не радовала рябого, потому что он недавно крепко проигрался Лапену в кости и еще не придумал, где раздобыть денег на уплату долга. - Твой хозяин где сейчас? - деловито спросил Лапен. - Закатился до утра к друзьям. - Пистолеты у него в комнате есть? - Есть один, но не заряжен. И зарядить нечем. - Неважно. Бегом тащи, до утра я его тебе верну... Чего встал? Как в кости играть, так он пожалуйста, а как другу помочь... Напоминание о проигрыше помогло рябому решиться. Он быстро сбегал за пистолетом. "Не выстрелю, так, может, хоть припугну кого", - подумал Лапен, заткнув пистолет за пояс и прикрыв его курткой.
Бутвиль: Пока слуга решал поставленную перед ним задачу, господин поднялся с тяжелым вздохом с супружеского ложа... то бишь гостиничной кровати, провел обеими руками по волосам и убедился, что они все еще влажны и явно в беспорядке. Пришлось потратить еще несколько драгоценных мгновений, чтобы достать из лежащего на подоконнике несессера гребень и наскоро придать прическе отдаленно-приличный вид. Теперь он был готов к разговору с хозяином заведения. Заперев дверь и спустившись в зал, Бутвиль нашел мэтра на его любимом наблюдательном пункте: сидя на трехногом табурете возле входа на кухню, можно было не упускать из виду ни работников у очага, ни посетителей в зале. Разумеется, почтенный трактирщик помнил, как уезжал утром его самый знатный и странный постоялец, не пропустил и момент возвращения господина графа в виде... прямо скажем, не победительном. С дворянином, явно потерпевшим какую-то неудачу, следовало быть вдвойне осторожным, посему мэтр Бовэ, завидев его приближение, поспешил подняться и приветливо улыбнуться: - Ваше сиятельство! Чего изволите? Подать вам еще что-то для подкрепления сил? - Я уже достаточно подкрепился, - хмуро бросил Луи-Франсуа. Тратить слова на вежливые формулы ему сейчас было не под силу. - Мне нужно узнать, где моя жена. Она должна была ждать меня дома, но ее нет. Вы наверняка видели что-то и слышали. Говорите же! Мэтр Бовэ удвоил осторожность; всякий разговор о делах семейных - дело деликатное, а тут еще такая знатная семейка! - Видел и слышал кое-что, да, сударь, это вы точно заметили. Только немного, совсем немного... Бога ради, не гневайтесь, если мало скажу... - Я разгневаюсь, если вы будете тянуть с ответом, - кусая губы, перебил его Бутвиль. - Итак, что именно? - Человек пришел... Ну, то есть, я предполагаю, что пришел, потому как лошадь-то вряд ли сама бы сюда дошла, без провожатых-то ее точно по пути бы перехватили, лошадь ведь вещь ценная... - Черт бы вас побрал! - вскипел Луи-Франсуа. - Какая лошадь, если я хочу знать другое? - Ох, простите... Не знаю, сударь, как сказать... В общем, этот, которого никто не видел, он вашу лошадь привел, мы её сразу признали. Лошадь, значит, под седлом, а вас-то нет! Ну, понятное дело, все встревожились, а паче всего - госпожа графиня. На седле записка нашлась, как я понял, вроде как от вас самолично, что вроде бы с вами беда и нужно выручать. Она сразу и собралась, и взяла с собой того господина, который одноглазый. С солидной шпагой такой, в общем, вам тревожиться-то не надо, ваше сиятельство... Но Бутвиль уже не слушал. Круто развернувшись, он пошел к выходу. Эмили выманили! Кто и зачем? Те же, кто пытался совсем недавно убить его самого? Лошадь мог привести только кто-то из тех двух, которые напали на него и ударили по голове. Но зачем? Лошадь - действительно ценная добыча, вряд ли бы мерзавцы вздумали ее возвращать без приказа тех. кому они служат. Но причем тут Эмили? Неужели заговорщики не успокоились и хотят нажать на противника, похитив самое дорогое для него существо? А может, всё это - дело рук подручных кардинала? И этот де Ронэ... с одной стороны, хорошо, что она не одна, с другой - темная это личность, один бог знает, что у него на душе... Как известно, мысли несутся в голове человека со скоростью гораздо большей, чем движутся его ноги. Все перечисленные соображения успели промелькнуть и запутаться в клубок, пока граф де Люз проделал немногие шаги, отделявшие его от двери. Холодный сырой воздух немного остудил его лихорадочное беспокойство. Гадать не имело смысла. Бросаться на выручку Эмили, не зная куда, даже без оружия - тоже. Значит, оставалось только делать, что возможно: добыть шпагу. А там видно будет... Вскочив в седло, он жестом указал Лапену сделать то же самое, и коротко велел: - Показывай, куда ехать! Дорожные несессеры в виде маленького сундучка или обитого кожей футляра были широко распространены среди путешествующего (обеспеченного) дворянства. В несессере хранилось все, что нужно для бритья, гребни, пилочки, ножницы и т.д. Небольшой размер позволял возить его и в седельной сумке.
Лапен: - Слушаюсь, сударь! - коротко ответил Лапен и вскарабкался в седло. Слуге не понравилось, что его хозяин отправился сводить счеты с двоими крепкими мерзавцами, не имея при себе никакого оружия. "Хоть бы кол из забора выдрал!" - с досадой подумал парень, причем ему и в голову не пришло, как нелепо выглядел бы дворянин верхом на коне и с колом наперевес. Дождь моросил противно и нудно, но Лапен его почти не замечал. Только мелькнуло в голове: хоть бы дождь был самой крупной неприятностью за всю поездку! И где же госпожа графиня, храни ее господь и все святые? Где эта невероятная, эта замечательная, эта бесстрашная женщина? - Вон, ваше сиятельство, домишко на отшибе... да-да, та развалюха, и окна ставнями закрыты.
Бутвиль: Бутвиль остановил лошадь, но не торопился покидать седло. Сверху местность была лучше обозрима. Обозревать, правда, было почти что нечего: невзрачное строение, не руина, как домик Шарло, но вида весьма запущенного, остатки изгороди да уныло мокнущие под дождем кусты непонятной породы. И вокруг - ни души. - Везет мне нынче на развалины, - пробормотал граф и спешился. - Мерзавцы, которые тут прячутся, если ты не ошибся, напали на меня утром, со спины, оглушили и отдали во власть неким безумцам... ну, об этом сейчас говорить не стоит. А в уплату за услугу они поживились моими вещами и оружием. Так что придется их сейчас одолеть в прямом смысле слова голыми руками. Но дать им уйти я не намерен! Сейчас нужно обойти дом и прислушаться, что творится внутри. Я пойду, а ты привяжи где-нибудь поблизости лошадей и присоединяйся ко мне.
Провидение: В городке менее зажиточном, чем Этре, хибарка, представшая перед глазами господина и слуги, несомненно, не пустовала бы. Если Горелый дом защитило уважение к собственности другого дворянина, а домишко у поганого колодца – обычное суеверие, то поселиться в этой развалюхе понаехавшее дворянство сочло ниже своего достоинства – слишком долго она служила самому разному сброду, для ночевки ли, для сомнительных ли делишек, чтобы сохранившиеся в ней запахи не задевали чувствительный нос. Но для тех троих, Карла и двух рядовых, что нашли сейчас укрытие под прохудившейся крышей, царившая вокруг вонь не имела ни малейшего значения. Уютно расположившись подле зажженного прямо посреди кухни костерка, на котором только недавно жарили украденного гуся, наевшиеся солдаты дымили своими трубками и подразнивали мрачного Карла, поджигая в огне тонкие веточки и делая вид, что собираются подпалить его грубые башмаки. Эльзасец отдергивал ноги, огрызался и продолжал с туповатым тщанием заряжать пистолеты, которые столь же старательно чистил до этого. Наконец, Жану эта забава прискучила, и он снова принялся изучать шпагу, снятую с утреннего дворянина. - Черт бы побрал эти гербы, - в шестой раз за день резюмировал он. Его приятель, Поль, также отвлекся от своей трубки. - Так ведь золото же. - Лучше б его не было, - буркнул Жан, не считая нужным пояснять очевидное. Хороший клинок всегда можно загнать по сходной цене, но когда на эфесе едва ли не написано имя владельца…
Лапен: Лапен молча поклонился и, взяв обеих лошадей под уздцы, повел их прочь от развалюхи - в сторону темнеющей вдали купы кустов. Гнедая встреча шла смирно и послушно, а графская лошадка упрямо пыталась мотать мордой и время от времени останавливалась, явно не считая Лапена человеком, к которому уважающая себя лошадь должна испытывать почтение. На душе у парня было погано. Но, как ни странно, он не столько волновался из-за неприятностей, которые могли поджидать его и графа в хибарке, сколько мучился мыслями о пропавшей графине. "Ну, что за женщина?! Опять куда-то сбежала... но почему меня с собой не взяла?!"
Бутвиль: Бутвиль еще раз осмотрелся. Разбойничье логово когда-то давно было приличным пригородным домиком, и окошки его были забраны аккуратными рамами со свинцовым переплетом и мелкими круглыми стеклами; теперь те два, что по сторонам двери, были наглухо забиты обломками досок. С одной стороны это хорошо - изнутри никто незваных гостей не увидит. Но и заглянуть внутрь не получится! Оставалось надеяться, что с окнами в боковой стене повезет больше. Соответственно, граф направился к дому в обход, пригибаясь и прячась за беспорядочно разросшимися кустами жимолости - и не ошибся: боковые окна оказались более проницаемы для взгляда. В одном половина рамы была выломана (свинец, видно, понадобился кому-то на пули) и заткнута тряпками, зато другое было совсем цело и, хотя его и не мыли, наверно, лет тридцать, сразу выдало присутствие живых существ: Луи-Франсуа заметил отсветы огня еще за несколько шагов. Подойдя вплотную, он осторожно заглянул в комнату как раз в тот момент, когда Жан и Поль вздумали рассмотреть его оружие. "Каковы прохвосты! - со злостью подумал граф. - Любуются, видите ли! Хватают своими грязными лапами... Придется промыть клинок, когда я его верну!" В том, что это ему удастся, Бутвиль не сомневался ни минуты. Но все-таки противников было трое и с оружием, нужно было подумать, как к ним подступиться. Отойдя на несколько шагов, так, чтобы Лапен мог издали его увидеть, граф взмахнул рукой, подзывая слугу к себе.
Лапен: Среди чахлого ивняка не сразу нашлась ветка, достаточно прочная, чтобы привязать к ней лошадей. Когда парень, прошипев кобылам короткое наставление насчет тишины и приличного поведения, выбрался из кустов, хозяина уже не было видно. Отчаянно труся, Лапен направился к дому и осторожно его обошел. У бокового окна обнаружилась темная фигура, склонившаяся к темному пятну света. Лапен едва не дал тягу. Но тут фигура разогнулась и взмахнула рукой. У Лапена камень с души свалился: это же хозяин! Должно быть, наблюдал за ворюгами. Приблизившись с самым бравым видом, Лапен быстро глянул мимо хозяйского плеча на окно и спросил жарким шепотом: - Они не успели сбежать, да? В эту минуту он даже не сообразил, что не пристало слуге заговаривать с хозяином первым и не спросив на то дозволения.
Провидение: Внутри, меж тем, продолжился ленивый разговор, из которого другие слушатели смогли бы почерпнуть немало любопытного. Вряд ли Бутвиля и Лапена могло занимать, где в окружающих Ларошель лагерях можно сбыть краденое добро, но почти сразу же речь зашла о вещах более близких его сердцу: на следующий день Полю предстояла встреча с нанимателем. К сожалению, сказано пока было только то, что оная встреча ограничивает его возможности навестить перекупщика.
полная версия страницы