Форум » A la guerre comme à la guerre » Belle fille et mechante robe trouvent toujours qui les accroche. 18 сентября, между 8 и 9:30 утра » Ответить
Belle fille et mechante robe trouvent toujours qui les accroche. 18 сентября, между 8 и 9:30 утра
Belle Fleur: Красивая девушка и плохое платье всегда найдут за что зацепиться
Ответов - 19
Belle Fleur: Начавшись на рассвете, репетиция пошла своим чередом. Хрупкое внутреннее равновесие, которого Белль достигла благодаря перемирию с Лапеном, развалилось как карточный домик в тот самый момент, когда из боковой кулисы на сцену вышел Простак и, как ни в чем не бывало, уселся на краю подмостков у рампы. Над светловолосой головкой Белль будто сомкнулись темные холодные воды Стикса, а в пестрой декорации репетиции образовалась огромная дыра, которая, как показалось комедиантке, усмехается над ней своим щербатым ртом и в то же самое время неодолимо манит к себе, чтобы проглотить и окончательно уничтожить. Но репетиция продолжалась и Белль пришлось сосредоточиться на происходящем и продолжать импровизировать на пару с Лапеном. Очередная реплика актера, произнесенная с присущим ему блеском, привела ее в чувство, а вид сержанта, старательно вчитывавшегося в строчки пьесы, позабавил: точь-в-точь прилежный маленький школяр, которого кюре заставил выучить наизусть нужное место из Библии. Впрочем, трудолюбивый отрок быстро уступил место грозному льву: яростный рык мэтра Шувре напомнил актрисе, что не все таково, каким иногда нам кажется. А репетиция все шла и шла, и конца и краю ей не было видно. Белль слушала чужие реплики и подавала ответные, улыбалась и делала заученные жесты, но в конце концов взмолилась про себя, чтобы все это наконец закончилось, чтобы произошло какое-нибудь необыкновенное чудо, которое прервало бы неспешный ход набившей оскомину пьесы, а еще лучше – повернуло бы время вспять, чтобы она сама смогла бы перенестись в счастливое и наполненное надеждами прошлое. Но время ползло, как улитка, и тащилось, как черепаха, а потом будто и вовсе остановилось и комедиантке на мгновение померещилось, что актеры замерли и превратились в каменные статуи. Конечно же, это было не так: Белль поняла, что просто грезила наяву, а репетиция так и шла своим чередом под недреманным оком Саломона Шувре.
Монтрезор: Монтрезор плохо спал. Поручение герцогини не давало ему покоя. Не то, чтобы его мучила совесть, но Мари отчего-то никак не выходила из головы... В результате ночью ему приснилась Шевретта в самых, что ни на есть, непристойных играх, что было, в общем-то, неудивительно, учитывая их весьма близкое знакомство, а удивительно было то, что под утро также приснилась позабытая, казалось, баронесса де Ланселла, знакомство с которой близким так и не стало... Проснулся Клод в дурном расположении духа. Ночные видения все еще тревожили душу, из чего граф сделал вывод, что всему виной недостаток женского общества. Тут и вспомнилась прехорошенькая комедиантка Мадлен. Конечно, можно было послать за ней Жерве, но тот стал бы ворчать, девица могла заартачиться... К тому же, может быть, она вовсе не так хороша, как казалась неделю назад - и что тогда с ней делать? Да и прогуляться полезно. Так и получилось, что в девятом часу утра восемнадцатого сентября граф де Монтрезор сам распахнул дверь амбара, где репетировали артисты. К счастью, та, ради кого он проделал этот путь, была на месте — на сцене, рядом с каким-то актером. И по-прежнему хорошенькая, как картинка. Какой-то комедиант сидел на краю сцены, краем глаза Клод отметил еще одну пару — юношу и девицу, а также представительного мужчину в возрасте. Но все это было совершенно неважно. Решительным шагом подойдя к сцене, граф небрежно приветствовал все собрание: - Доброе утро, господа! - и тут же сосредоточил внимание на той, ради кого явился. - Доброе утро, моя красавица! Уделите мне немного времени? - он протянул девушке руку в вышитой шелком тонкой кожаной перчатке.
Belle Fleur: Молясь о чуде, Белль и представить не могла, что оно произойдет и к тому же таким неожиданным и приятным образом! Она просила Небеса о гораздо более скромных дарах: пусть бы в амбар попала молния и начался пожар или прибежали бы перепуганные горожане, призывая своего Олоферна на помощь. Но то, что случилось, превосходило самые смелые ожидания и мольбы: появись в эту минуту в амбаре сам капитан Барло, которым сержант стращал их с отцом в «Красном быке» - и то она изумилась бы не так сильно. При виде графа де Монтрезора сердце Простушки забилось так, что его барабанные удары должны были быть слышны на расстоянии семи лье от Этре. Она не ослышалась? Граф предлагает руку ей? Просит уделить ему немного времени? Да она уделит ему столько времени, сколько понадобится, даже если это займет целую вечность и чуточку больше! Превозмогая неистовое желание спрыгнуть со сцены тотчас, Белль вместо этого подчинилась условностям: изобразила почтительную улыбку и подобающий ситуации книксен, а после этого насколько могла степенно приблизилась к вельможе, стоявшему у самой сцены, и, изящно присев на край подмостков, одной рукой оперлась на них, а другой осторожно ухватилась за руку графа и таким образом покинула опостылевшую за время репетиции орхестру, или, лучше сказать, жертвенный алтарь. -Доброе утро, монсеньор граф! – наконец вымолвила она дрогнувшим голосом и немного зарумянилась от волнения, - Какая честь для труппы Ла Моннэ! Я буду бесконечно счастлива уделить Вам столько времени, сколько будет угодно или потребуется Вашему сиятельству, идемте же скорее! Последние слова Простушка произнесла шепотом и напоследок исподтишка метнула в сторону сержанта торжествующий взгляд Юдифи. Ее волновало только одно: что подумает отец, видя как его добродетельная дочурка уходит с могущественным вельможей неизвестно куда. Но как всегда, она понадеялась на то, что в семье Ла Моннэ дочь Мельхиора, как и жена Цезаря, вне подозрений. В древнегреческом театре орхестрой называлось место для Хора, а в центре его находился алтарь, посвященный Дионису.
Монтрезор: Клод с удовольствием осмотрел девушку. Хороша, по-прежнему хороша... Решительно, ради таких ясных глазок и такого воодушевления стоило прогуляться. Он поднес к губам нежную ручку. - Мадемуазель, ваша любезность сравнится только с вашей красотой. Комплимент получился неуклюжий, но, черт побери, не для того же он пришел, чтобы тратить время на комплименты! К полудню Месье уже наверное встанет, а значит, у них в запасе какие-то пара часов. Недолго думая, Монтрезор повлек комедиантку прочь из амбара. Стоило двери за ними закрыться — и он уже целовал мягкие губки, заставив себя оторваться лишь через несколько долгих мгновений. - Пойдем ко мне... - голос графа приобрел бархатный оттенок, а голубые глаза потемнели.
Belle Fleur: С трудом выровняв дыхание после долгого поцелуя, Белль сияющими от восторга глазами посмотрела на своего спасителя. Комедиантка, конечно, понимала, что не пристало порядочной девушке так явно показывать мужчине свое расположение и готовность исполнить любое его пожелание, но что же делать, если Елена и вправду была рада вновь видеть своего Париса? Да и потом то, что строжайше запрещено девице благородного происхождения, дозволено простолюдинке, на которую обратил свой благосклонный взор небожитель. И в низком происхождении есть свои преимущества: к чему жеманиться и строить из себя недотрогу, если все равно кончится тем, что предписано разницей их положений: Зевс не спрашивал разрешения у своих избранниц на то, чтобы сделать их своими возлюбленными: он просто спускался со своих олимпийских высот на грешную землю и брал ту, что была ему в этот момент по нраву. Белль снедало желание узнать, кем она является для графа: стыдливой Ледой или же страстной менадой Антиопой? А впрочем, какая разница: в любом случае она не первая и не последняя в череде его пассий. Надо пользоваться моментом и хватать те сладкие крошки с барского стола, которыми судьба милостиво разрешила ей попользоваться. В прошлый раз она была вознаграждена письмом к казначею и дорогим кольцом, что будет сегодня? Она немного беспокоилась о том, заметит ли граф отсутствие кольца на пальце и задастся ли вопросом, куда она его подевала? Скорее нет, чем да: возможно, щедрый вельможа успел позабыть о своем подарке. Обычно уверенная в своей неотразимости, Белль вдруг смутилась из-за того, что на ней не самое красивое платье из тех, что имелись в ее сундуках. Но откуда же ей было знать, что граф придет на репетицию?! Не ясновидящая же она, право слово! Да и долго ли ему придется рассматривать ее наряд: побыстрее избавиться от него – вот в чем заключалось, в ее понимании, их обоюдное желание. -Сгораю от нетерпения, монсеньор, но, увы, я не помню дороги, так что ведите меня, - ответила она на предложение графа и улыбнулась ему той улыбкой, которую женщины приберегают для особых случаев: в ней было явное и недвусмысленное согласие и обещание того, что вторая их встреча будет не хуже первой.
Монтрезор: - Не помнишь? - Монтрезор рассмеялся, радуясь такому непосредственному отклику. Вот уж в самом деле, он, похоже, отыскал жемчужину! Знатных дам в Этре было мало, хорошеньких — того меньше, да и ухаживать за ними, как и за милыми мещаночками, было недосуг. Местные шлюхи, как Клод и говорил Лавалле, были свежи и не избалованы, но простоваты. Красотка же Мадлен, имея внешность утонченную, не ломалась и не кривлялась, и, казалось, жаждала того же, что и он сам. - Тогда запоминай дорогу, пригодится. Граф подхватил девицу под руку, и недлинный путь они преодолели быстрым шагом. В уже знакомой актрисе комнате их встретил слуга графа, который при виде красавицы скривился, будто откусил от лимона. - С утра-то, ваше сиятельство... а как его светлость за вами пришлет... - Пошел к черту! - весело отмахнулся Монтрезор. - Нет, погоди, сначала подай нам вина, а потом уж - к черту! Недовольный слуга вышел, что-то ворча себе под нос, и Клод сразу же притянул девушку к себе, жадно целуя.
Belle Fleur: Любовный напиток уместно дегустировать в любое время дня и ночи – такого мнения придерживалась комедиантка, что же касается вина – она сделает всего глоточек, чтобы не вызвать недовольства пригласившего ее хлебосольного хозяина; всего один и не больше, только пригубит! Отвечая на поцелуи вельможи, Белль краешком глаза умудрялась осматривать комнату, в которой побывала неделю назад: все как будто было на прежних местах, в том числе и стол, за которым граф писал письмо казначею герцога Орлеанского, в то время как она сама подсматривала через его плечо. Мысли комедиантки вернулись к Жерве, ушедшему исполнять повеление молодого хозяина: противный старикашка! Какую кислую мину он скорчил при ее появлении! Завидует, не иначе. Старый ханжа, вот кто он такой. Наверняка считает ее гулящей девкой, которая может наградить его повелителя дурной болезнью или незаконнорожденным младенцем. Уф! С каким удовольствием она встретилась бы с графом в другом месте, где не было бы этого соглядатая, этого Аргуса с серебряным подносом в руках. Она с трудом оторвалась от губ графа с тем только, чтобы томно улыбнуться и красноречиво указать ему взглядом в сторону кровати: -Я не верю, монсеньор, что Вы нуждаетесь в бодрящем напитке, чтобы исполнить то, за чем мы с Вами сюда пришли. Высказав сей комплимент, Белль обвила шею де Монтрезора руками и снова возобновила прерванный поцелуй. К черту Жерве и его гримасы! Прошу прощения за прерванный поцелуй, если граф де Монтрезор против - я поправлю
Монтрезор: Монтрезор ответил единственно возможным способом — тотчас подхватил красотку на руки и в три шага оказался около кровати, бережно опуская на нее свою ношу. Занавеси полога упали, скрывая любовников от нескромных взглядов. Вошедший с вином Жерве поставил поднос на стол и с недовольным видом, прислушиваясь к доносящимся с кровати стонам и признаниям и что-то ворча себе под нос, принялся подбирать поочередно выброшенные из-за полога сапоги графа, его перевязь и камзол - появление слуги осталось незамеченным. В следующий раз он пришел спустя час и, подбирая с пола уже женское платье, осторожно позвал: - Ваше сиятельство! - Пошел к черту! - отозвался Клод, в минуту отдыха лениво перебирающий шелковистые локоны своей подружки. - Ваше сиятельство, нарочный за вами! Его светлость вас к себе требует! - Вот ведь дьявол... - граф еще раз быстро поцеловал девушку и, откинув занавеску, встал, нисколько не стесняясь собственной наготы. - Подай умываться и белье. Он подошел к столу и налил себе вина.
Belle Fleur: Мужчины смотрят на женщин. Женщины смотрят на то, как на них смотрят. Для хорошенькой комедиантки мужчины были всего лишь зеркалом, которое давало ей возможность устанавливать определенное отношение к самой себе. Она была зрелищем даже тогда, когда не находилась на сцене. И так же, как и граф, нисколько не стеснялась своей наготы. Сбрасывая с себя одежду в присутствии очередного любовника, юная Магдалина никогда не чувствовала себя голой. Она была обнаженной, а обнаженность – это вид одежды или та же театральная маска, только намного более правдивая, чем фижмы, ленты и кружева. Она всегда смотрелась в новое зеркало с умело просчитанным очарованием, предлагая в обмен свою женственность и красоту как предмет рассмотрения и восхищения. Позы, взгляды, стоны и шепотки, - все уловки и приемчики, которые актриса использовала во время свиданий, в сущности, тоже были предназначены для того, чтобы получить нужное ей отражение. Поскольку в настоящий момент зеркало затуманилось (иными словами, граф на нее не любовался), Белль немного заволновалась: в чем дело? может быть, сегодня она не доставила ему желаемого удовольствия? Комедиантка потянулась на смятых простынях и в раздумье закусила алую губку: странно, ей казалось, что все было ничуть не хуже, чем неделю назад. В любом случае весть, которую принес вместе с вином старый Жерве, говорила о том, что ее пребывание в покоях вельможи подходит к концу. Белль встала с постели и по-кошачьи неслышно подошла к погруженному в смакование амброзии графу. -Монсеньор, Вы позволите мне отпить один-единственный глоточек из Вашего бокала? Да-да, именно из Вашего, чтобы коснуться губами краешка стекла, которого только что касались Ваши губы. Столь сложный комплимент был произнесен самым что ни на есть томным и нежным голоском, в то время как его обладательница, пользуясь тем, что стоит сбоку от графа, внимательнейшим образом рассматривала стол, за которым в прошлый ее визит было написано письмо, принесшее труппе Ла Моннэ деньги и некоторую известность среди местной и приезжей знати.
Монтрезор: - Да, моя прелесть, - граф ласково обнял девушку за талию. Жерве, искоса поглядывая на голую распутницу, исподтишка сплюнул. Конечно, дело молодое, да только девицу красит стыдливость, пусть и притворная. На столе, поверх нескольких счетов и написанного Верленом корявого сонета, лежало аккуратно поднятое слугой с пола письмо, переданное герцогиней для Месье. Незапечатанное и раскрытое, потому что Клод не мог не полюбопытствовать. Но никаких имен в векселе на предъявителя не было, никто не обвинил бы Монтрезора в измене... Поглаживая красавицу по гладкому плечику, граф поднес к ее припухшим от поцелуев губкам бокал. - Все, что хочешь... - рука скользнула по спинке и ниже... Отрываться не хотелось, и Клоду пришлось напомнить себе о долге перед герцогом. - Увы, мне действительно надо...
Belle Fleur: Присутствие Жерве, который хотя и корчил ханжеские рожи, но тем не менее глаз не сводил с ее прелестей, и забавляло маленькую комедиантку, и сковывало: под его орлиным взором она не смела как следует рассмотреть бумагу, лежавшую на самом верху того беспорядка, который в это утро украшал стол графа. Если гадкий старикашка заметит, что она читает переписку его господина, ей несдобровать: соглядатай нажалуется его сиятельству в то самое мгновение, когда она переступит порог комнаты, чтобы уйти. В планы Белль вовсе не входило рассориться со щедрым и привлекавшим ее своей красотой и умелым обхождением в постели вельможей из-за такого пустяка как естественное женское любопытство! Поэтому она повернулась к Жерве спиной, предоставляя слуге возможность и дальше воплощать поговорку о том, что видит око да зуб неймет, и склонила светловолосую головку к бокалу, протянутому ей сиятельным любовником. Для вида коснувшись края бокала губами, она тут же отпрянула и прошептала на ухо графу, щекоча его кожу своим нежным дыханием: - Монсеньор, отошлите своего слугу: он так на меня смотрит, что я чувствую себя распутницей, а ведь Вы знаете, что это не соответствует действительности!
Монтрезор: Монтрезор невольно рассмеялся. "Просто воплощенная невинность!"Приобняв красотку за талию, он обратился к слуге, раскладывавшему на стуле чистое белье своего господина. - Ступай, мадемуазель мне поможет! Что-то недовольно бормоча, Жерве с поклоном удалился, и граф, присев на стул, притянул девушку к себе на колени. В прошлый раз подобное действие привело к очень приятным последствиям, и Клод немного увлекся, целуя нежную шейку и не мешая Белль рассмотреть написанный аккуратным, несомненно, женским бисерным почерком, документ.
Belle Fleur: Охотно подставляя шею поцелуям, Белль, не теряя времени, внимательно рассматривала украшенный красивым женским почерком листок, содержание которого вовсе не касалось амурных дел, как можно было бы ожидать. Пытливый взгляд комедиантки сразу же заметил такое, от чего она еле заметно вздрогнула, не в силах поверить увиденному: волшебное заклинание «Уплатить предъявителю сего не позднее ** мая 1628 года» заканчивалось изображением тучной отары из пяти кругленьких овечек, которых, как пастух, вела за собой изящно начертанная палочка. Вексель на сто тысяч ливров, на предъявителя! Даже святой Франциск не устоял бы перед подобным соблазном, а Белль святой не была и потому сразу же начала искать возможность завладеть бесценным документом, который позволил бы ей начать новую жизнь, отличную от нынешней. Если бы удалось создать у его владельца впечатление, что он добровольно отдал ей другую бумагу, не стоящую ни гроша даже по самым скромным оценкам! А если граф все же заподозрит ее, всегда можно разыграть недоумение пополам с раскаянием, бросившись к его ногам и поклявшись, что по ошибке взяла вексель, но не сразу это обнаружила.Из-под кипы счетов высовывался краешек стихотворения, на что указывали видные ей концовки нескольких строк, не слишком умело зарифмованных. Почерк был не Монтрезора: тот она хорошо запомнила по письму, собственноручно написанному графом к казначею герцога Орлеанского. Она слегка отстранилась от любовника, протянула руку и вытащила листок из бумажного вороха: - О! – воскликнула комедиантка, быстро пробежав глазами опус, оказавшийся сонетом. –Какие прочувствованные стихи о любви! Умоляю, монсеньор, подарите их мне как напоминание о нашей сегодняшней встрече! Белль положила листок обратно на стол, поверх векселя, и приникла к губам графа таким страстным поцелуем, как будто желала скрепить этой приятной печатью уговор насчет сонета. Сумма в векселе указывалась как словами, так и цифрами. Дата исполнения вексельного обязательства согласована с Его Преосвященством Надеюсь, его сиятельство не против использования сонета, написанного шевалье Верленом
Монтрезор: Опьяненный поцелуем и ощущая новый прилив страсти, Монтрезор не сразу понял, о чем речь. Какие еще, к черту, стихи?! По его разумению, вирши Верлена стихами можно было назвать разве что имея очень непритязательный вкус. Ну да пусть бедняга порадуется своему внезапному успеху! - Конечно, милая! Бери, если хочешь. Следовало подумать и о более материальном вознаграждении красавицы, столь удачно ему угождавшей, но это позже, позже... - Потом возьмешь... Не отвлекайся...
Belle Fleur: Менее всего Белль хотелось показаться навязчивой особой, да и послеобеденную репетицию никто не отменял, хотя самой себе она чистосердечно признавалась в том, что находиться в объятиях красивого и страстного графа было стократ приятнее, чем в обществе угрюмого и холодного, как булыжник, сержанта Шувре. У комедиантки промелькнула мысль, не воспользоваться ли благоприятным моментом и не нажаловаться ли всемогущему вельможе на похитителя его собственного подарка. Но она решила, что вексель возместит ей потерю драгоценности, а к тому же не хотелось входить в подробности произошедшего с нею и отцом в «Красном быке». Поэтому она промолвила нежным и немного смущенным голоском: -Но, монсеньор…Я, кажется, отвлекаю Вас от более важных дел, чем свидание с той, которая… Белль чуть было не сказала «любит Вас всей душой», но сообразила, что подобное поэтическое преувеличение может вызвать у проницательного графа совсем не те чувства, которые она пыталась в нем пробудить. -…которая восхищается Вами и предана Вам душой и телом, - заключила она, надеясь, что выразилась удачно.
Монтрезор: - Какое свидание? - рассеянно отозвался Монтрезор, занятый прелестями красавицы. - В этом городишке не на кого посмотреть... Ему снова вспомнилась очаровательная Мари. Как бы она смотрелась на этом столе?.. Комедиантка выглядела превосходно, и на некоторое время граф забыл обо всем. Часть бумаг слетела на пол, но он этого не заметил... Однако, все хорошее заканчивается, и, переведя дыхание, Клод вспомнил о Месье. Последний раз поцеловав девушку, он поставил ее на ноги. - Одевайся. Сам же отошел к умывальному тазу и нетерпеливо позвал: - Жерве! Слуга появился тотчас, будто ждал под дверью. Он подлил в таз горячей воды, и они занялись туалетом графа, не обращая внимания на актрису.
Belle Fleur: Видя, что ни граф, ни его постельничий не обращают на нее ровно никакого внимания, Белль подхватила свою одежду со спинки кресла, а упавший вексель – с пола, и укрылась вместе с ними за пологом кровати. «Если бы граф сделал меня своей постоянной любовницей, это обошлось бы ему намного дешевле» - думала комедиантка, второпях одеваясь посреди вороха подушек и смятых простыней и засовывая обретенную драгоценность за ленту, поддерживавшую чулок. Приведя себя в пристойный вид, Белль выбралась из своего укрытия и подошла к столу, чтобы взять сонет. «Любовной жаждою томим, по перепутьям я влачился», – вслух прочитала она первую строку, чтобы отвлечь своего благодетеля от утреннего туалета, - О, как это чудесно, монсеньор! Белль прижала листок со стихами к груди и преданно посмотрела на графа, ожидая позволения уйти. Ей не терпелось как следует рассмотреть и перечитать вексель.
Монтрезор: Клод представил себе румяного жизнерадостного Верлена, "влачащегося по перепутьям", и невольно фыркнул. С его точки зрения, стих был донельзя нудным. Но если нравится... - Шевалье де Верлен будет тронут, - Монтрезор просто не мог допустить, что кто-нибудь, пусть даже всего лишь комедиантка, подумает, что автором сего шедевра является он сам. - Однако... Отмахнувшись от Жерве, старательно поправлявшем камзол и перевязь на господине, граф снова подошел к столу, открыл стоявшую на нем шкатулку и вынул несколько монет. Поманив к себе актрису, он снова приобнял ее за талию и опустил монеты ей за корсаж. - Ты же придешь еще? - Клод покосился на слугу, у которого при его словах сделалось такое лицо, будто заныли все зубы разом, и снова фыркнул. - Знаешь, милая, давай-ка выйдем вместе. Мадлен была все же хорошая девушка, и графу не хотелось, чтобы Жерве ненароком ее обидел. Он вообще не любил, когда обижали женщин.
Belle Fleur: Белль бросила лукавый взгляд на Жерве и снова посмотрела своими ясными голубыми глазами на графа: - Теперь я хорошо запомнила дорогу к Вашему дому, монсеньор. Приду, если позовете. То ли для того, чтобы поддразнить слугу, то ли повинуясь стремлению заботиться, которое женщины, даже самые юные, испытывают по отношению к по-настоящему приятным и желанным им мужчинам, она с преувеличенным тщанием поправила перевязь на камзоле графа и смахнула невидимую пылинку с его плеча. После чего, привстав на цыпочки, обхватила его за шею руками, поцеловала с таким искренним пылом, что сама этому удивилась и, задыхаясь от смеха, прошептала на ухо: -В следующий раз пришлите за мной Жерве… Комедиантка отпрянула и, подбежав к двери, распахнула ее настежь: -После Вас, монсеньор. Господин граф, пропускаю Вашего персонажа вперед: так рассудил шевалье Арамис. Эпизод завершен?
полная версия страницы