Форум » A la guerre comme à la guerre » "Я знал его, Горацио"(с), 17 сентября 1627 года, около трех часов дня. » Ответить
"Я знал его, Горацио"(с), 17 сентября 1627 года, около трех часов дня.
Эмили-Франсуаза де К:
Ответов - 15
Эмили-Франсуаза де К: Из лагеря они шли молча. Граф, видимо, задумался о будущем походе и практически ничего не видел вокруг, у Эмили же были свои причины помалкивать. Мадам де Бутвиль очень серьезно опасалась, что мужу придет в голову не брать ее с собой. Разумеется, она не собиралась его к этому подталкивать, а потому шла рядом тихая, как мышка. Однако, даже если бы юная графиня захотела, ей очень трудно было бы отказаться от привычки разглядывать все по сторонам. А потому она первая заметила своего старого знакомого, слугу шевалье де Лавалле – он шел им навстречу, ведя под уздцы запряженную в телегу лошадь. Несколько мгновений Эмили все же колебалась: в прошлый раз муж был недоволен тем, как она бросилась к парню. Но надо же наконец хотя бы узнать имя спасителя! Пока Бутвиль не опомнился и не успел ее остановить, его супруга вырвалась вперед и, быстро подойдя к Лапену, радостно воскликнула: - Как хорошо, это снова вы! Скажите же, как вас зовут? Тут взгляд Эмили упал на телегу, и она остолбенела, пролепетав: - Что это?.. Действия графа согласованы.
Лапен: Оклик пажа оторвал Лапена от тяжелых дум. (Увы, следует признать, что в думах этих занимали примерно равное место жалость к хозяину, умершему таким молодым, и мысли о своем жаловании, которого слуга так и не увидел.) Узнав юнца, Лапен постарался скрыть свою радость (на ловца и зверь бежит, паж и его хозяин были парню очень нужны) и ответил со сдержанным достоинством и благородной печалью: - А это, сударь, мой хозяин. Бывший, стало быть. Потому как мои услуги ему уже не требуются: на том свете, если верить священникам, господа дворяне ухитряются как-то обходиться без лакеев.
Бутвиль: Как только голосок Эмили зазвучал тревожно, Бутвиль очнулся от обдумывания разных планов и, вернувшись к действительности, сперва поморщился: болтливый и развязный слуга Лавалле не годился в собеседники даже пажу Франсуа, не говоря уж о графине де Люз. Но откуда у него лошадь и телега? И почему Эмили смотрит на нее с таким испугом? - Что случилось? - догнав её, сердито спросил Луи-Франсуа. - Вам больше нечем заняться, как болтать с этим ловким малым? У него есть свой хозяин, вот пусть ему и служит, а нам некогда... Тут он, проследив за взглядом жены, обратил внимание на то, что лежало на телеге. О, сколько раз приходилось ему видеть подобную картину! Мертвое тело, укрытое с головою ветхой простыней... Из-под простыни видны были только щегольские, немного стоптанные сапоги да застывшая, будто мраморная, кисть руки с краешком кружевного манжета. Дворянин... И шляпа рядом с головой. Красивая серая шляпа с черным пером. Знакомая... У Бутвиля заныло сердце от нехорошего предчувствия. Он сдернул покров с головы покойника. - О боже... Лавалле! Луи-Франсуа отшатнулся и поспешно прижал ладонью глаза, чтобы сдержать готовые пролиться слезы. Потом заставил себя посмотреть еще. Лицо Ги было спокойное и усталое, а шея, плечи, грудь залиты кровью - подсохшей, но еще не успевшей потемнеть. У Бутвиля так стиснуло горло, словно это его, а не Ги, пронзил вражеский клинок. - Мы виделись, - через силу проговорил он. - Совсем недавно виделись. Он был в саду, в гостинице... Что стряслось? Он схватил слугу за плечи и потряс, как будто надеясь вытрясти правду. - Что стряслось, я спрашиваю? Где? Кто это сделал? Ну, отвечай же!
Эмили-Франсуаза де К: Перед глазами все плыло и стремительно темнело, и Эмили, чувствуя, что вот-вот упадет, ухватила мужа за полу камзола. Опять… опять мертвый… Лавалле, красивый, молодой, любезный… Только-только он хотел ее защищать от барона, только-только собирался ехать с ними в Лангедок… И опять столько крови… Граф тряс за плечи слугу, а его жена, вцепившись в него и уже сравнявшись цветом лица с покойным, отчаянно боролась с накатывавшей дурнотой.
Лапен: Лапен стиснул зубы и выждал, когда его перестанут трясти. А когда граф чуть ослабил хватку, слуга ответил с тем же неспешным, печальным достоинством: - Моему бывшему хозяину какой-то неизвестный господин всадил в горло шпагу. Говорит, что дуэль. Говорит, что мой хозяин про его дочку что-то поганое сказал. А раз дворянин говорит - значит, так оно и есть, кто бы спорил... Лапен поднял глаза и твердо встретил бешеный взгляд графа. - А если вы, сударь, с моим хозяином были знакомы, так, может, подскажете: кто у него есть из родни? От покойного остались вещи и жеребец. Может, и деньги остались - не знаю, я еще вещи не разбирал.
Бутвиль: Бутвиль опомнился. Больше всего ему сейчас хотелось сесть на землю прямо у тележного колеса и заплакать. Но он был здесь не один, и давно уже миновали те блаженные времена, когда маленький Луи-Франсуа мог себе позволить такую роскошь, как слезы. Эмили, еле живая от ужаса, отчаянно цеплялась за него, ей нужно было помочь, а несчастному Ги теперь уже ничего не было страшно. - Погоди, сейчас всё скажу, - бросил он всё ещё безымянному слуге, потом обнял жену за плечи и отвёл в сторону, подальше от мертвого. - Душа моя, прошу вас, держитесь, - крепко прижав Эмили к себе и гладя её по голове, зашептал он. - Случилось что-то страшное, это как гром среди ясного неба, но нам нужно продержаться еще немного - совсем чуть-чуть, милая, мы всё узнаем, раскроем все тайны, обещаю вам... - Он не слишком осознавал, что именно говорит, слова срывались сами, бессвязно, лишь бы их поток унес подальше ужас и отчаяние, мутившие разум. - Прошу вас, возьмите себя в руки, посмотрите в лицо новой беде, как смотрят мужчины, и она отступит, оставит нас в покое... Сам он мало-помалу успокаивался, и в голове уже складывались разные малоприятные, но неотложные вопросы. - Прежде всего, давайте поговорим с этим малым и узнаем наконец, кто он такой!
Эмили-Франсуаза де К: Эмили прижималась к мужу, дрожа, как в лихорадке. Уткнуться лицом, зажмуриться, вдыхая родной запах, принимая тепло рук… - Но почему, Луи?! Как же так, ведь он только что… Слезы потекли по щекам, внезапно успокаивая. - Конечно, поговорим… Не обращайте на меня внимания., я ничего, это пустое… Давайте поговорим с этим человеком, он хороший… Вы идите, а я сейчас, я сейчас перестану, я буду как мужчина, вы же знаете, я могу… Вот уже перестала… Всхлипнув, она оторвалась от Бутвиля, развернулась к Лапену и, сделав шаг в его сторону, попросила: - Пожалуйста, расскажите подробнее…
Лапен: Пожалуй, Лапен сделал бы кое-какие выводы, если бы увидел, как граф обнимает и утешает плачущего пажа. Но как раз в этот миг гнедая Встреча (уже обиженная тем, что ее, кобылу, привыкшую ходить под седлом, поставили в хомут), недовольно дернула телегу. Лапен поспешно обернулся к лошади, подавил бунт на корню и тихо объяснил дуре-кобыле, что ее поведение никуда не годится в такой трагический момент. Она же не корзины с мусором везет, а тело благородного дворянина!.. Потому Лапен пропустил странные объятия-утешения и обернулся лишь на голос пажа. "Плачет мальчишка-то, - растрогался парень. - Видно, мой хозяин ему чего-то хорошее сделал..." и Лапен серьезно, без кривлянья рассказал обо всем, что довелось ему увидеть на постоялом дворе.
Бутвиль: Бутвиль слушал внимательно и мрачнел с каждым словом. Всё выглядело как внезапно вспыхнувшая ссора и поединок, за нею последовавший. Но кто? Кто это сделал? Лавалле позволил себе прилюдно сказать плохое о женщине? Очень маловероятно! Даже если думал - вслух не высказал бы. Не то воспитание. Или... Луи-Франсуа прервал этот поток вопросов не без усилия. Сейчас нужно было думать о другом - слуга умолк и ждал дальнейших распоряжений. - Твой хозяин служил моему близкому родичу, и я его знаю... знал с детских лет - хмуро сказал граф. - Родители его давно умерли, а о других родственниках я не слыхал. Нужно будет отправить сообщение герцогу, может он знает... (Он представил себе реакцию Анри на это известие и помрачнел ещё сильнее.) Посему имущество господина де Лавалле передашь пока мне, я разберусь, как с ним поступить. Сейчас, насколько я понимаю, ты везешь тело в церковь? Думаю, нам нужно пойти туда же. Он обернулся к Эмили и добавил: - История скверная, Франсуа. Я еще должен буду разобраться, кто и почему затеял эту дуэль. Но сейчас утрите слёзы - Ги уже избавился от всех тягот земных, нам стоило бы позавидовать ему... И пойдемте, проводим его в последний путь.
Эмили-Франсуаза де К: - Да… - мадам де Бутвиль быстро утерлась рукавом. Бедный Лавалле! Всего лишь неосторожное слово… А она сама-то… Только стоило огрызнуться – и вот, у мужа уже дуэль…А если тоже?.. Нет, конечно, те два дурака Луи-Франсуа в подметки не годятся, он их победит сразу же, в конце концов, он же Бутвиль! Даже думать о плохом нельзя! - Да, он был нам другом… «Был»! Как ужасно, как странно… Вот ведь только что разговаривали… Шевалье де Лавалле был такой спокойный, воспитанный. Ждал их в гостинице… Где он ухитрился познакомиться с дворянином при дочери, да еще настолько, чтобы сказать о ней дурное? Если только… От внезапной догадки юной женщине стало так холодно, будто это она лежала сейчас в телеге. «Пресвятая Дева, только не это!» - графине отчаянно захотелось снова уцепиться за мужа. Но Франсуа этого нельзя… - «Господи, сделай так, чтобы это был не он!» Лавалле с ним ссорился, спорил, из-за нее тоже… Горло точно сжало ледяными руками, Эмили хотела спросить, но отчего-то не было голоса. Кашлянув, она все же произнесла: - Скажите… - звать слугу «сударь» было как-то неуместно, а имени парня они так и не знали. – Скажи… Тот человек, что… убил твоего господина, был такой высокий, темноволосый, лет сорока?
Лапен: Лапен чуть напрягся, но больше ничем не выдал внезапно накатившего волнения. - Точно, темноволосый, - подтвердил он. - И усы у него тоже темные, ухоженые такие. Взгляд, как у ястреба, который курчонка высматривает. И говорит этак... нет, я не могу, я лучше покажу! Осанка Лапена изменилась: плечи расправились, голова поднялась. Голос зазвучал сухо и небрежно: - Не следовало твоему хозяину трепать доброе имя благородной девушки, парень... Нет, волосы Лапена не потемнели, глаза не изменили цвет. И все же на какое-то мгновение на графа и его жену взглянул Жерар де Кюинь.
Бутвиль: - Так, - Бутвиль молча просмотрел импровизацию слуги до конца, да и потом заговорил не сразу, - вижу, искусства актерского тебе не занимать. Я знаю этого человека и догадываюсь о том, что произошло. - Не оборачиваясь, он протянул руку к плечу Эмили и крепко его сжал, надеясь, что она поймет и промолчит. - История скверная, парень. Нам с тобой нужно будет еще потолковать о ней, но позже... А пока пойдем дальше. Кстати, скажи наконец, как тебя зовут? В ожидании ответа Луи-Франсуа представил себе, как встретит их отец Мартен... и что скажет добрый кюре, увидев мёртвым кавалера, совсем недавно бывшего свидетелем на бракосочетании... Но плакать уже не хотелось. Жерар де Кюинь убил шевалье де Лавалле, убил под надуманным предлогом и среди бела дня, и значило это, увы, лишь одно: что на совести Ги действительно была какая-то темная история. Удастся ли узнать, какая? - Пойдемте, Франсуа, - добавил он сухо, поглядев жене прямо в глаза. - Слезами горю не поможешь, мы должны будем найти истину, и мы её найдем. И нам очень не лишне будет помолиться сейчас Создателю.
Эмили-Франсуаза де К: Если бы граф не взял ее внезапно за плечо, Эмили, наверное, все же упала бы. Это он! Барон… Отец… Убил Лавалле… из-за нее?! - Нам нужно помолиться… - повторила она за мужем, с трудом разжав побелевшие губы и встретив его взгляд. «Господи всемогущий, спаси и сохрани Луи-Франсуа, он не виноват, что связался со мной», - думала молодая женщина. – «Надо было мне идти в монастырь… Я и пойду в монастырь, вот только останемся одни, и скажу графу… Другим путем ему от меня не избавиться… Буду молиться за него, за бедного Лавалле, за… за отца…» - Все в порядке, ваше сиятельство, я готов. Она повернулась к слуге: - Церковь недалеко.
Лапен: - Недалеко, - сдержанно кивнул слуга и склонил голову перед графом: - А зовут меня, ваше сиятельство, Лапен, Анри Лапен. Родом я из Парижа и, как вы верно изволили заметить, доводилось и в актерах побывать. При других обстоятельствах парень познакомил бы графа со всем своим богатым прошлым. Но сейчас обстоятельства не располагали к болтовне, да и церковь в самом деле была уже близко, а потому Лапен молча зашагал рядом со своей гнедой кобылой.
Бутвиль: Эпизод завершен. Переход в эпизод "Нежеланное наследство"
полная версия страницы