Форум » A la guerre comme à la guerre » Такова жизнь - либо cе ля вы, либо cе ля вас, 12 сентября 1627 года » Ответить
Такова жизнь - либо cе ля вы, либо cе ля вас, 12 сентября 1627 года
Айлин Таундсенд:
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Айлин Таундсенд: День близился к вечеру. Медленно заходящее сентябрьское солнце полыхало над горизонтом багровым закатом. Не ярким, слепящим летним закатом, а томным, степенным и в чем-то даже умиротворенным осенним. Из окна кареты, медленно подъезжающей к Этре, на этот закат задумчиво смотрела новоявленная баронесса де Кюинь. Айлин возвращалась из Ла Жарн, снова и снова прокручивая в голове разговор с капитаном де Реном. Он показался ей очень даже подходящей «находкой для шпиона». Подъезжая к трактиру «Герб Аквитании» в Этре, где они с бароном остановились, она про себя проговаривала все то, что собиралась сейчас сказать барону. Айлин откинулась на подушку кареты и закрыла глаза. Почему-то вспомнилась первая встреча с бароном. Айлин вспомнила свои ощущения тогда и невольно поежилась. И тогда, и потом этот человек удивительным образом действовал на нее, как удав на кролика. Было в нем что-то угрожающее, что ли… Карета остановилась. Айлин открыла глаза и посмотрела в окошко. - Приехали, мадам, - сказала служанка. В тот же миг кучер открыл дверцу кареты и подал Айлин руку. Ступив на землю и оглядевшись вокруг, Айлин увидела хозяина трактира, идущего из сарая с внушительной связкой каплунов в каждой руке. - Мадам де Кюинь, - подойдя к ней, раскланялся хозяин, насколько ему позволяла ноша. - Вечер добрый, мэтр Бовэ, - кивнула Айлин и пошла к входу, настраиваясь на разговор с бароном. - Господин барон уехал с час назад, – вдруг донеслось ей вслед. – Не желает ли мадам чего? «Вот как?» - немного удивленно вскинула брови Айлин. Куда, она, конечно же, не знала, да барон ей никогда и не докладывал. - Спасибо, мэтр Бовэ, ничего не надо пока, – обернулась к хозяину Айлин. - Я, пожалуй, отдохну с дороги. Как муж вернется, скажите, что я уже здесь. - Конечно, мадам, - поклонился хозяин. Айлин поднялась в их с бароном комнату и, скинув шляпу и плащ в руки успевшей подхватить их Агнессы, опустилась в кресло. - Пожалуй, я бы все же выпила чего-нибудь освежающего, – сказала Айлин, медленно снимая перчатки. – Принеси мне воды с лимоном, - повернулась она к служанке. - Да, мадам, - поклонилась Агнесса и вышла. Что ж… Пока барона нет, можно немного подготовиться к разговору…
Реми Клеман: А тем временем во дворе "Герба Аквитании" юный оборванец самого что ни на есть бродяжьего вида пытался убедить служанку, что ему надо увидеться с бароном де Кюинь. Позарез. Зачем надо? А вот надо, и всё... Что значит "пошел вон"? Он, между прочим, тут не милостыню просит! По делу он тут! С поручением... От кого поручение? А это, между прочим, не служанкиного хорошенького носика дело... Да кто хамит-то?! Сроду он красавицам не хамил! Надо увидеть барона, вот и все. И не по своей воле, а по господской... А это уж их с хозяином дело, в чем у хозяина слуга ходит и кем выглядит... Каких кур воровать? Да кому они нужны, здешние дохлые куры?! Поручение у него. К барону де Кюинь... еще раз повторить, если красавица глуховата? К барону де... э-э, а вот драться не надо. Пусть дерутся уродки и старые девы, они сварливы, это понятно... а такая красотка должна доброй быть... и провести его к господину барону... В конце концов служанка, у которой уже голова кружилась от болтовни молодого бродяги, согласилась узнать, не примут ли странного гонца с его поручением. Только при условии. что это пугало будет стоять вот здесь, у крыльца. И ни шагу отсюда ни влево, ни вправо!
Айлин Таундсенд: Айлин уже прокрутила в голове несколько вариантов разговора с бароном, когда, наконец, скрипнула дверь. - Агнесса, - повернувшись к вошедшей служанке, строго произнесла Айлин. – Сколько можно тебя ждать? Тебя только за смертью посылать. - Простите, мадам, - девушка покраснела и опустила глаза в пол. Спохватившись, подошла к хозяйке и протянула кружку с водой. - Впредь будь более расторопной, - не меняя тона, сказала Айлин и сделала глоток. Приятная прохлада подкисленной воды дарила облегчение после дороги. – Ступай, ты мне пока не нужна. - Мадам… - замялась Агнесса. - Ну, что еще? – Айлин хотелось побыть одной, присутствие служанки в ее ближайшие планы не входило. - Простите, мадам, но там какой-то оборванец спрашивает господина барона, - выпалила служанка и поджала губы, всем своим видом показывая, сколь недостойная с ее точки зрения личность желает видеть хозяина. Слова Агнессы заставили Айлин мгновенно забыть о ее планах отдохнуть. Спрашивают барона? Оборванец? Интересно… Айлин прекрасно понимала, что абы кто и абы зачем барона здесь в Этре разыскивать не будет. Оборванец… Вряд ли он что-то знает об истинной причине пребывания здесь барона де Кюинь, скорее, он послан кем-то, кто в курсе происходящего. - Прикажете прогнать, мадам? – снова подала голос Агнесса. – Так я немедля скажу Клоду… - Нет, - прервала ее Айлин. – Проводи его сюда. Я поговорю с ним. Удивленная Агнесса покинула комнату, а Айлин задумчиво откинулась в кресле… Интересно, очень интересно…
Реми Клеман: Когда служанка, сморщив носик, велела бродяге следовать за собою, Реми было обрадовался. Но ту же оказалось, что он слишком рано празднует победу, потому что в комнате, куда его привели, не оказалось никого даже отдаленно похожего на барона де Кюинь. Ну, ни за какие деньги не согласился бы Реми признать за барона сидящую в кресле кареглазую даму. Реми поклонился со всем изяществом, какое сумел наскрести в своих убогих закромах хороших манер. Получилось не ахти как грациозно, но парнишка по этому поводу не стал переживать. - Мне, сударыня, повидаться бы с бароном де Кюинь. Порученьице у меня для него.
Айлин Таундсенд: Айлин окинула посланца взглядом с ног до головы. Ее мало занимали его светские манеры. Гораздо больше ее интересовала цель его визита. Призвав на помощь свою женскую интуицию, Айлин предположила, что, скорее всего, у него для барона письмо. Вряд ли его просили что-то передать на словах. Можно легко напутать, забыть. А письмо – оно надежнее. Оставалось выяснить – верны ли ее догадки. - Мужа сейчас нет, - ответила она, не сводя с юноши глаз. – Вы можете сказать все мне, я ему передам слово в слово.
Реми Клеман: Ух ты, настоящая баронесса, живьем! Если не врет, конечно... Врет или не врет, а незачем бабе в мужские дела соваться. Задира ни про чьих жен не говорил... - Ваша светлость, да к чему вам себя утруждать-то! Я могу и попозже подойти, когда господин барон изволят быть дома. А еще лучше - подожду где-нибудь поблизости. Мне оно не в труд - обождать...
Айлин Таундсенд: Айлин все больше склонялась к тому, что у парнишки для барона письмо. И в письме этом не последние новости от троюродной тетушки (хотя Айлин вообще ничего не знала о семье барона, которая у него, безусловно, была, не из воздуха же человек появился), а что-то гораздо более серьезное. «Оборванец-то, оборванец, а не глуп, однако», - подумала Айлин. – «Не доверяет. И правильно делает…» То, что в окрестностях Этре наверняка есть еще люди барона, Айлин начала догадываться с самого первого дня ее знакомства с де Кюинем. И автор письма, скорее всего, один из них. А значит, само письмо – на первый взгляд, как предполагала Айлин, невинное и не вызывающее подозрений (на случай, если вдруг попадет не в те руки) – содержит на самом деле крайне важные сведения. - Я не знаю, когда барон вернется. Ты можешь смело передать мне письмо, которое принес для него, - слова Айлин были отчасти провокационны (посланцу придется либо признать, что у него именно письмо, либо опровергнуть), но она понимала это и говорила специально. – Я не имею привычки читать корреспонденцию мужа. Здесь она не лукавила. Айлин было очень интересно, что же в этом письме, но она была вынуждена признать самой себе, что даже если мальчишка отдаст его ей, вскрыть его так, чтобы барон ничего не заметил, ей не удастся.
Реми Клеман: - Корреспо... чего?! Ага, вот они, бабы! Что с титулом, что без! Так и норовят влезть в то, что их не касается! Эй, а откуда вообще видать, что она баронесса? Чего она тогда тощая, как палка от метлы? Правда, служанка вокруг нее вертится да кланяется... В душе Реми выгнул спину и вздыбил шерсть драный котяра, почуявший вокруг псов... - Мне б, сударыня, самого господина барона повидать. Ежели нет его, так я пошел, в другом месте подожду, чтоб вашей светлости не надоедать.
Айлин Таундсенд: Однако, какой упрямый. Чем дольше парень упирался, отказываясь отдавать ей письмо, тем больше становился интерес Айлин к этому письму. Стоило поспешить. Айлин понимала, что барон может вернуться в любой момент, на лестнице то и дело слышались шаги: одни поднимались, другие спускались. По галерее постоянно сновали люди. - Я тебя пока не отпускала, - строго сказала Айлин, поднялась с кресла и, шурша юбкой, подошла к парнишке. – И разве твой хозяин не говорил тебе, что господам не перечат и с ними не спорят? Или, может, ты хочешь сказать, что я обманываю тебя? Что я не баронесса де Кюинь? За дверью презрительно фыркнули. В этом фырканье Айлин без труда узнала Агнессу. «Опять, чертовка, подслушивает…» - с раздражением подумала Айлин.
Реми Клеман: - Это, ваша светлость, своим господам не перечат и не спорят, - с ходу ответил Реми, чьими манерами не занимался решительно никто, включая покойного Петушиного Гребня. - А чужим иной раз и приходится. Ваша светлость может быть хоть баронессой, хоть герцогиней, хоть дочкой папы римского... но вы ж не барон де Кюинь, верно? А ежели я поручение свое передам кому угодно другому, так мой хозяин мои уши мне же скормит. Он сам так сказал, а он у меня слов в дорожную пыль не швыряет, - поспешил парень укрыться за грозной спиной несуществующего хозяина.
Жерар де Кюинь: Чутье подвело мнимую баронессу – пренебрежительный звук, донесшийся из-за двери, исходил не от Агнессы. Барон де Кюинь, оповещенный по возвращении как о возвращении жены, так и о появлении оборванца, поднялся по лестнице так бесшумно, словно был не наемником, а котом, и остановился у нужной ему двери, с небрежным видом, но беззвучно похлопывая себя по груди, словно в поисках чего-то – ключа, ножа, носового платка, кошелька… Насмешливая улыбка скользнула по его губам при первых же уловленных им словах Айлин, он чуть наклонился вперед, чтобы лучше услышать ответ, усмехнулся, затем фыркнул, снова прислушался и вошел в комнату. – Добрый вечер, моя дорогая, – промурлыкал он, пересекая комнату и поднося к губам руку миссис Таундсенд. Свободную руку он вытянул в сторону оборванца. – Письмо, милейший. Другой спросил бы, от кого, но барон, одним взглядом удостоверившись, что парнишку он видел в первый раз в жизни, предпочел отложить расспросы.
Айлин Таундсенд: "Дьявол…" – от досады Айлин даже слегка топнула ножкой. Барон, как всегда, появился очень вовремя, точнее, очень не вовремя. Старательно скрывая истинные чувства, Айлин улыбнулась мужу, протягивая руку для поцелуя. - Дорогой, я не знала, когда ты вернешься, и пригласила юношу к нам, – сказала она как можно спокойнее, надеясь, что сумела скрыть досаду от появления "супруга". Взглядом же она проводила руку барона, протянувшуюся к оборванцу с требованием письма.
Реми Клеман: Будь у Реми поручение от кого другого - отдал бы письмо с поклоном. Но Кантен Задира, уходящий от погони... "Я тут хвостом обзавелся, длинным как у сороки, в четыре пера. Письмо горячее… Возьмешься?" Четверо убийц шли за Кантеном ради этого письма. А здесь, в "Гербе Аквитании", настырная бабенка пыталась письмецо заполучить... Горячее оно, ой, горячее. Ненароком и сам обожжешься, и Задиру спалишь... И Реми, сам ужасаясь собственной наглости, бухнул: - А вы-то, ваша милость, кто будете? Не хотелось бы по ошибке кому другому письмо отдать! "Ну, пошли святой Ремигий, чтоб меня всего-навсего взгрели..."
Жерар де Кюинь: Глаза барона сузились, оценивая посланца, и правый уголок рта еле заметно дернулся. – Агнесса! – зычно позвал он, стаскивая перевязь через голову. – Агнесса! Служанка, вторую неделю ютившаяся вместе с лакеями и кучером в смежной комнатушке, больше похожей на стенной шкаф, появилась на пороге, вытирая руки о передник. Чуткий нюх барона тут же уловил характерный запах горячего утюга, а быстрый взгляд на юбку жены подтвердил его заключение: англичанка явно успела попасть под дождь. – Назови меня этому человеку, – приказал барон, взглядом указывая девушке на оборванца. В подсвечнике на каминной полке красовались три свечи, и наемник затеплил их одну за другой, справа налево. Другая, быть может, переспросила бы, но Агнесса знала свое ремесло. – Господин барон де Кюинь, – незамедлительно сообщила она. Глянув на юношу, барон вытянул руку и с видимым нетерпением щелкнул пальцами. – Я вижу, вы не на шутку промокли, моя дорогая, – заметил он жене. – Как это неприятно, надеюсь, вы не простудитесь.
Айлин Таундсенд: Когда первое чувство досады, охватившее Айлин при появлении барона, немного прошло, она стала гадать – как давно он стоял за дверью, что слышал, понял ли, что она пыталась выудить у посланца письмо… Из этих размышлений ее вывел дерзкий вопрос парнишки. «А ты рискуешь, паренек, сильно рискуешь» - подумала она, наблюдая реакцию де Кюиня на такую наглость. Эти прищуренные глаза и приподнявшиеся в еле заметной ухмылке уголки рта были ей уже хорошо знакомы. У Айлин за время знакомства с бароном сложилось ощещение, что он не из тех людей, которые повторяют дважды. В первый раз он просит, а во второй… может запросто сломать шею. Так это или нет, Айлин предпчитала не проверять. Айлин уже успела достаточно понять характер барона, чтобы самой лишний раз не нарываться на его гнев. А потому его вопрос, который для человека, не знающего об их истинных отношениях, показался бы верхом заботы и любви, не вызвал в ней тех чувств, которые по идее должен был бы вызвать. «Вас на самом деле мало волнует мое самочувствие и состояние, господин барон. Вас больше волнует мое молчание и повиновение…» - усмехнулась она про себя, а вслух ответила: - Вы так внимательны, дорогой мой. Надеюсь, все обойдется. Основной ливень я переждала в трактире в ЛаЖарн, - и она посмотрела барону прямо в глаза, хотя подобное всегда вызывало у нее мурашки по спине.
Реми Клеман: Несколько слов, которыми обменялись барон и его супруга, дали парнишке возможность быстро пораскинуть мозгами. Сами по себе слова служанки не убедили бы Реми. Слуги ради своего хозяина запросто соврут. Но - ради своего, ради чужого-то зачем врать? А мэтр Дюше, когда Реми попросил его указать на кого-нибудь из слуг барона де Кюинь, кивнул на эту самую Агнессу. Ну, не весь же свет в заговоре против бедняги Реми Клемана!.. Парень склонился в низком поклоне: - Извольте принять, ваша светлость. Уж так берег, уж так старался... И вытащил из-за пазухи малость помятое письмо.
Жерар де Кюинь: Взгляд мнимой баронессы пропал втуне: куда бы ни были обращены глаза ее «мужа», на деле его занимал парнишка с письмом. Внимательно осмотрев и даже понюхав печать, барон сломал ее, развернул бумагу и дважды перечитал несколько составлявших послание строк. На лице его не обозначилось никаких изменений, но внутренне он собрался, как гончая, взявшая след. – Я только закончу с этими скучными делами, душа моя, – произнес он, – и ты мне все расскажешь. Составьте мне компанию, милейший. Письмо исчезло у него за пазухой, и рука барона крепко взяла парнишку за локоть, увлекая его к выходу. – Можете пока переодеться, дорогая. – Взглянул барон при этом на Агнессу, и та, отлично осведомленная о чувствах, которые барон испытывал к навязанной ему супруге, сделала реверанс и повернулась к своей госпоже. Мэтр Клеман, если Вы не против, давайте передислоцируемся во двор. Мадам жена, это тактическое отступление.
Айлин Таундсенд: «Дьявол… Ненавижу!» - Айлин не знала, какими еще эпитетами наградить своего «мужа», не пренебрегавшего возможностью лишний раз указать ей ее место и выразить свое неудовольствие ее присутствием рядом с ним. С улыбкой и клокотавшей в груди злостью она проводила взглядом спину де Кюиня до двери. Барон уходил, а вместе с ним ускользало и письмо, которое исчезло у него за пазухой, лишь слегка подразнив сгорающую от любопытства Айлин. Вернувшись в кресло, она пыталась выровнять сбившееся дыхание. Рядом тут же возникла Агнесса: - Ваше платье готово, мадам… - присела в реверансе девушка. «Пошла вон…» - захотелось cказать Айлин и бросить в нее что-нибудь тяжелое. Этот цербер барона в женском обличии не спускал с нее глаз, обо всем наверняка докладывая потом хозяину. Но вместо «пошла вон» Айлин, поправив сбившийся локон, спокойно проворковала: - Да, пожалуй, надо переодеться, так и правда, простудиться недолго.
Реми Клеман: А Реми послушно побрел за бароном туда, куда его вели. Происходящее нравилось парню все меньше и меньше. Как это барон собирается "заканчивать со скучными делами"? Всё уже закончено, осталось наградить гонца за доставку письма... А если начнет выспрашивать - говорить ему про Задиру или нет? Пожалуй, что говорить. Потому что, если бы не погоня, Задира сам бы письмецо передал. Да, но назвался бы барону, наверное, не Задирой... вот и думай, чтоб лишнего не брякнуть.
Жерар де Кюинь: – Женщины, – сказал барон, когда он сам и его невольный спутник оказались у ворот постоялого двора «Герб Аквитани», – всегда норовят влезть не в свое дело. Как вас называть, не «милейшим» же? Изменившийся тон наемника объяснялся просто: посланец, заговори он сейчас с парижским произношением или с испанским акцентом, оказался бы не первым и не последним оборванцем благородного происхождения в его жизни. Письмецо, так небрежно убранное им за пазуху, он рассчитывал получить от Кантена, и появление на сцене нового действующего лица не могло не тревожить его. Рукой, которой барон не удерживал за локоть юношу, он коснулся пришпиленного под сердцем образка святого Михаила. – И откуда у вас это письмо?
полная версия страницы