Форум » A la guerre comme à la guerre » "Меняют ли почтовых голубей на полпути?", 12 сентября 1627 года » Ответить
"Меняют ли почтовых голубей на полпути?", 12 сентября 1627 года
Кантен д'Аржан: "Есть дорога? Нет дороги! От лихой погони не спасут тебя ни ноги, ни гнедые кони..." (с)
Ответов - 13
Кантен д'Аржан: - О-ля-ля, лошадка, поднажми!.. – пробормотал д'Аржан, пригибаясь пониже к шее коня и придерживая шляпу. Позади грохнул выстрел, что-то со стуком вошло в сосну, мимо которой авантюрист вот-вот должен был проехать. - Не стреляйте! А то попадете! – крикнул Кантен, беспощадно пришпоривая коня. Он давно мчался без дороги, в белый свет, выдерживая только нужное направление. Его гнедыш был свежее, чем лошади погони. Ну, а стрелять на галопе – занятие вовсе уж безнадежное, если и попадешь куда, так только чудом. Для кого чудо, для кого – пуля в спину… Не надо, Господи, таких чудес. В планы французских вояк явно не входило до смерти загонять коней. Преследователи сбавили ход, потом вовсе превратились в силуэты на горизонте. Не стоило обольщаться – пока след не запутан, ищейки с него не сойдут. Проехав сквозь редкую березовую рощу, д'Аржан вдруг понял, что оказался возле дороги. Это было очень кстати. А стоявшая неподалеку харчевня и вовсе показалась путнику даром небес. Коня бы сменить… Черт, времени нет – придется ведь переседлывать… У самого входа в харчевню маячила юношеская фигура, неожиданно показавшаяся Кантену настолько знакомой, что он против всякого желания с галопа перевел коня на рысь, а затем и вовсе на шаг. - Клеман? – негромко, опасаясь ошибиться, окликнул парнишку д'Аржан. – Это ты?
Реми Клеман: Вот так - стоишь себе у харчевни, прикидываешь: сейчас потратить последний пистоль или обождать... а тут тебя вдруг окликает прошлое. - Задира? - изумился Реми, вскинув на всадника взгляд. - То есть... э... виноват, сударь... Конечно, Петушиный Гребень называл своего старого доброго приятеля вот именно Задирой, но вот позволено ли это Реми? Вроде этот бретер и "шальная башка", как величал его Петушиный Гребень, даже дворянин... не съездил бы по уху за дерзкое обращение! И все же Реми обрадовался, увидев целым и совершенно не повешенным старого знакомца, который частенько пил с Петушиным Гребнем вино и предавался воспоминаниям - а Реми, приткнувшись в уголке, с жадным восторгом слушал невероятные истории, которые припоминали оба приятеля...
Кантен д'Аржан: - Клеман. – Удовлетворенно констатировал д'Аржан. Кто еще мог бы вспомнить его старое прозвище… Ну что ж, это очень удачно. Жаль только, времени нет расспросить парня как следует. Подъехав к юноше, Кантен соскочил с коня и приложил палец к губам: - Тсс! Задира, Задира… Только не надо так громко. Какими судьбами? Гребень где? Д'Аржан бросил взгляд через плечо, чтобы удостовериться, что время на небольшую беседу у него еще есть. В любом случае, лошади нужно было хоть немного отдохнуть. Гнедой Кантена потянулся к Реми бархатной мордой. Бока коня еще ходили ходуном, но он уже перевел дух настолько, чтобы интересоваться - не пахнет ли от нового человека вкусным хлебом?
Реми Клеман: Реми посерьезнел, отвел глаза. Привычно потрепал коня по морде. - Нету Гребня. Полгода уже как нету. На амьенской ярмарке в землю втоптали. Там потом и хоронить почитай что нечего было. Но я все равно похоронил по-людски... Он шмыгнул носом, борясь с подкатывающими слезами. Вообще-то Реми не имел привычки хныкать, уж тем более прилюдно, да и с горе свое давно уже пережил. Но, видно, крепко ему сегодня досталось, расклеился... Переборов слабость, Реми поднял на Задиру твердый взгляд. - Так что я теперь сам по себе.
Кантен д'Аржан: Д'Аржан молча сжал его плечо – крепко, по-товарищески. Со стороны это должно было выглядеть чертовски странно, но Кантен слишком хорошо помнил, как сам остался один. Правда, лет ему было все-таки поменьше. - Пусть покоится с миром, видит Бог, он был отличным человеком. Хоть это и было сказано про вора и конокрада, зато сказано от души. Проклятый город Амьен, твои добропорядочные горожане так легко становятся убийцами… И неважно, обвинили чернявого полукровку в воровстве или в чем ином – дело только в том, что эти приличные люди отправятся к мессе, а потом на исповедь, и вновь станут чисты перед своей совестью, а вот Гребень уже не отправится никуда… С точки зрения д'Аржана, пожилой цыган был хорошим человеком – он не старался казаться лучше, чем был. - Послушай, Реми… Мне очень нужна твоя помощь. Но это дело опасное, и если ты откажешься, я не обижусь. Скажу честно, если бы Гребень узнал, что я тебе предлагаю, он бы мне точно подправил вывеску. Сбившись от неожиданного известия на марсельский уличный жаргон, д'Аржан окончательно стал похож на себя прежнего.
Реми Клеман: Реми уже справился с чувствами. Улыбка на смуглой физиономии была не кривой и не вымученной. - Ага, он меня берег. Говаривал, бывало: если тебе, дылыны чаво*, суждено шею себе свернуть, так я уж лучше сам сверну, другим не дам... И посерьезнел: - Чего делать-то? Прикинул, насколько загнан гнедой, - и ухмыльнулся: - Если спрятать куда, так я тут впервой, хорошую норку не укажу. А если коня поменять на свежего, так в конюшне сейчас двое конюхов торчат. * Дылыны чаво - негодный мальчишка (цыг)
Кантен д'Аржан: Кантен одобрительно ухмыльнулся. Воспитанник конокрада себе не изменял. Прекрасно, если и в остальном он похож на наставника. - Проще. Эта лошадка мне еще пригодится. Д'Аржан полез за пазуху и извлек оттуда аккуратно свернутый и запечатанный лист бумаги. От ношения под одеждой он слегка помялся, но выглядел вполне прилично. - Письмо бы передать. Срочно. А то я тут хвостом обзавелся, длинным как у сороки, в четыре пера. Письмо горячее… Возьмешься?
Реми Клеман: Рене быстро зыркнул глазами налево-направо: не таращится ли на них с Задирой скучающий зевака или кто похуже? Затем невозмутимо взял бумагу и спрятал за пазуху. - Что горячее, так авось не обожгусь. Кому передать-то? И как сказать - от кого? Да, дело явно было опасным. Но разве бросишь в беде старого знакомого, да еще и друга Петушиного Гребня? К тому же парнишке было лестно, что такой тертый и матерый молодец, как Задира, обратился к нему с серьезной просьбой.
Кантен д'Аржан: - От кого, там поймут… А передать… - д'Аржан склонился к уху собеседника и что-то прошептал, так тихо, что даже стоявший рядом конь едва ли разобрал хоть слово. – Ему лично в руки. Никто другой этого письма видеть не должен. За такую бумагу вздернут на первом суку. Денег возьми, вот… Оружие есть у тебя? В глазах Клемана сверкнул огонек, который Кантен видеть не хотел. Решит мальчишка сыграть в опасное приключение, тут-то его и схватят. Да только игра идет всерьез.
Реми Клеман: - Есть коготок, - ответил Реми. - Еще Гребень подарил. Нагнулся, привычно поправил нож в самодельных "ножнах", закрепленных вокруг правой икры. Штанина специально была аккуратно в этом месте разрезана... - А вот с начинкой совсем погано, - добавил он, зная, что его жалобу на отсутствие денег Задира поймет правильно и не сочтет за вымогательство.
Кантен д'Аржан: В руки Клемана перекочевал глухо звякнувший мешочек. - Пистолет бы тебе... Но ты с пистолетом будешь выглядеть, как собака в ботфортах… Да, к слову. Мы еще встретимся. И когда это случится, не вздумай меня узнать или окликнуть по имени. Я сам подойду. Если я тебе срочно буду нужен, обратишься ко мне, как к незнакомому шевалье.
Реми Клеман: Реми принял кошелек, удержавшись от того, чтобы привычно взвесить его на руке: сейчас этот жест выглядел бы нагловато. Парнишка задрал рубаху, привязал кошелек к поясу, одернул рубаху... - Я все запомнил... ну, я не подведу!
Кантен д'Аржан: - Не подведешь, - согласился д'Аржан, подмигнул своему неожиданному помощнику и вернулся в седло. Гнедой недовольно фыркнул, предчувствуя новую гонку, но хозяин пустил его рысью – в сторону, противоположную той, куда предстояло отправиться Клеману. Д'Аржан собирался заложить большой крюк и увести за собой погоню, если та проявит настойчивость. Для этого нужно было только не слишком быстро бежать... Эпизод завершен
полная версия страницы