Форум » Предыстория » Скверный повод, странные обстоятельства. 29 марта 1623 года, Париж » Ответить
Скверный повод, странные обстоятельства. 29 марта 1623 года, Париж
Матье де Брешвиль:
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Матье де Брешвиль: - Ну и дождь на дворе, - хмыкнул кто-то из зубоскалов, глядя на пошатывающегося бретера, с одежды которого на пол лилась вода, хлюпая даже в сапогах. - Де Ронэ?! Матье не успел толком обрадоваться возвращению Теодора, потому что самое время было испугаться: тот сейчас больше напоминал привидение, чем живого человека. Бледный, с посиневшими губами, дрожащий. - Если парень и купался, то не в моей бадье, - буркнул папаша Луи. - Лодка могла опрокинуться, - почти угадал де Брешвиль. Где еще можно было так вымокнуть и так окоченеть, если не в мартовской Сене. – Тащи одеяла, хозяин, сухое белье и что-нибудь покрепче анжуйского. Я заплачу. - Ясное дело. Слово «заплачу» магическим образом подействовало на владельца «Рекрутирующего сержанта», возвращая его движениям живость, давно утраченную с возрастом и обретением степенности. Он бросился за одеялами, а Матье – к другу. Ему показалось внезапно, что тот вот-вот свалится прямиком в огонь. - Больше не будем напиваться, - с чувством пообещал шевалье. – Это до добра не доводит. Снимайте колет, де Ронэ. Черт возьми, да что с вами? Де Брешвиль подхватил Теодора, и в попытке помочь ему раздеться, неудачно задел бок бретера. Молодой человек коротко застонал, и Матье, отпустив де Ронэ, в недоумении взглянул на свою руку. Кровь? Ну, да, кровь, что он крови что ли не видел никогда?
Теодор де Ронэ: «Пытался пройти по воде, но не хватило святости». К сожалению, губы Теодора напрочь отказывались это выговорить. Превозмогая боль в боку, он попытался помочь Брешвилю стащить с него мокрую одежду, и под ноги обоим упала насквозь промокшая книга. В переплете зияла вмятина, оставленная ударом ножа. - Лодочник, - объяснил бретер, стуча зубами. Что может быть проще? Увидел пьяного, решил, что мертвым тот заплатит больше. Ошибся. Он снова глянул на испорченный томик и заметно помрачнел. Царапина на руке убийцы. Он ее видел, когда тот отвозил их с д’Арби на остров. Встретившись взглядами с другом, он еле заметно качнул головой. Другим этого слышать не следовало.
Матье де Брешвиль: Явившийся с одеялами папаша Луи приметил кровавые пятна на полу и понимающе покачал головой. Кровь не была в диковинку в «Рекрутирующем сержанте». - Моя Одетта недурно управляется с ранами, - хозяин таверны кивнул на служанку. – Не полковой хирург, конечно. Но и возьмет недорого. А заодно и согреет, - ухмыльнулся он, демонстрируя щербатые зубы. - Хорошо, - согласился Матье. Понимая, что их полковой хирург вряд ли поспешит на Нотр-Дам, даже если и правда послать за ним. Он подобрал Данте и подставил плечо Теодору. Папаша Луи, ожидая щедрую плату за свою предупредительность, поддержал раненого с другой стороны, и они повели де Ронэ на кухню. Там было теплее всего. Стащив с друга окровавленную рубаху, де Брешиль швырнул ее в угол и накинул на плечи Теодора одеяло. Одетта уже спешила к ним с пучком корпии и полотенцами. - Довольно глупо пытаться ограбить человека, возвращающегося вечером из «Сержанта», - заметил Матье, преследуя двоякую цель. Он отвлекал друга разговором от предстоящей неприятной манипуляции. И в то же время пытался разобраться в том, что произошло. «Простое» объяснение нападения на бретера не казалось гвардейцу правдоподобным. - Тут многие к концу пирушки гуляют в долг.
Теодор де Ронэ: «Не все так умны, как вы, дорогой друг». Размышлять получалось плохо – наверное, потому что Теодор не вполне еще протрезвел. «А еще я не выгляжу так, будто у меня за душой найдется больше пары су». Он ограничился коротким «М-м», которое можно было понять и как согласие, и как сомнение. Бившая его дрожь чуть поутихла, но говорить было еще тяжело, да и обсуждать такие дела при посторонних он не собирался. То ли сказывалась потеря крови, то ли купание в ледяной воде, сил у него сейчас хватало только на то, чтобы стиснуть зубы и молчать, пока Одетта обрабатывала рану. Стихоплетство тоже давалось с трудом. Рифма к ее имени нашлась легко, но была чересчур очевидна, да и грубые руки и красное лицо служанки не вдохновляли. Оставались материи менее возвышенные, но тут папаша Луи вернулся в обеденный зал, и бретер коснулся руки друга: – Вы правы. Этот парень привез нас сюда.
Матье де Брешвиль: - А-аа, - протянул Матье. Выходило, что де Ронэ едва не погиб из-за денег, что получил за смерть де Ранжа. Незамысловатая житейская справедливость. Но у гвардейца не было сейчас охоты морализировать. Иначе, чего доброго, у него всех друзей перебьют за один вечер. С другой стороны, не при лодочнике же они обсуждали подробности заказа, и наверняка, не при лодочнике наниматель расплачивался с бретером. Так что, может, вообще не в деньгах дело. - Все концы в воду, - поморщился де Брешвиль. – Удобно. Одетта удовлетворенно вытерла руки об передник и ушла следом за хозяином, но вскоре вернулась с поношенной, но чистой рубахой и кружкой с пойлом той крепости, что обычно в таверне не подавали. - Как вы себе чувствуете, де Ронэ? – успел поинтересоваться Матье. - Идти сможете? И подозрительно покосился на предложенное другу лекарство. После такого и здоровый человек, пожалуй, идти не сможет.
Теодор де Ронэ: «Все концы в воду». Надо признать, у них это почти получилось. Теодор задумчиво изучил свою одежду, развешанную перед очагом для просушки. Затем валявшуюся на полу перевязь со шпагой, книгу и новенький кошелек. Посмотрел на свои голые ноги и продекламировал: - Всю Сену раннею весной Пытаясь превратить в вино, Я, верно, бы пошел на дно, Когда бы не был я – говно. Нет, друг мой, боюсь, что мне придется заночевать здесь. Под столом или на столе. Дрожь, наконец, отступила, и молодого человека начинало охватывать приятное оцепенение. Но он заставил себя поднять голову и взглянуть на Брешвиля. Videri quam esse. - Я думаю, вдвоем мы найдем моего нанимателя быстрее, чем поодиночке. Я не могу позволить, чтобы меня убивали. Это дурно скажется на моей репутации. Videri quam esse - лат. Казаться важнее чем быть
Матье де Брешвиль: Матье с сомнением посмотрел на кухонный стол. Потом под стол. Потом на дородную служанку, что папаша Луи рекомендовал им, как первосортное согревающее. И совсем недорого. «Моя прекрасная Одетта Одета краше, чем раздета» И послал красавицу похлопотать о носилках. - Спите, де Ронэ – согласился он. – Это лучшее, что вы сейчас можете для себя сделать. Пока прямо тут, а там видно будет. Вот, берите вашего Данте… Он сунул в руки Теодору разбухший от воды том с таким видом, с каким обычно дают любимую игрушку не желающему засыпать ребенку. Пальцы де Брешвиля при этом с непривычным интересом огладили поврежденный переплет. Надо же, какая неожиданная польза от книги. Эпизод завершен
полная версия страницы