Форум » Предыстория » Не тот это город, и полночь не та. Май 1627 года, по дороге из Нанта в Париж » Ответить
Не тот это город, и полночь не та. Май 1627 года, по дороге из Нанта в Париж
Pierrot/Pierrette:
Ответов - 53, стр:
1 2 3 All
Pierrot/Pierrette: Николь схватила свою подругу за плечо и развернула её к себе. - Душа моя, ты не понимаешь. Он знает, что я женщина. И он сам сказал, что зол на меня за то, что я в карты плутовала. - Она подняла на красавицу отчаянные глаза. – Я не могу тебя защитить, понимаешь? Я думала, что смогу, но не смогу. Если он зол только на меня… На этих словах она заметно заколебалась - не то потому, что ей самой это рассуждение показалось сомнительным, не то вспомнив полунасмешливое обещание барона пощадить красавицу, если её незадачливая товарка будет хорошо себя вести. - Может, попробуем вместе? Пойдём, прямо сейчас. Только тогда не к нашим вернёмся, а… куда-нибудь ещё. Переходя от слов к делу, она потянула красавицу к выходу.
Belle Fleur: - Куда ты меня тащишь?! – Белль вырвалась и скрестила руки на груди. – В лес на съедение волкам? Ох Николетта, какая же ты у меня дурашка! Подумаешь, какое великое дело: он знает, что ты женщина! Да это нам только на руку! Иди, а я барону скажу, что ты – моя сводная сестра и играешь мужские роли, потому как фигурой не вышла и голос у тебя грубоват. А «женихом» прикидываешься, потому что уговор у нас такой: защищаешь меня от приставаний незнакомцев. Комедиантка схватила свою подругу по несчастью за руки и горячо зашептала, умоляюще глядя в темные глаза: -Уходи, Николетта! Я справлюсь, не сомневайся! Еще и денег раздобуду сама знаешь для чего. Я ведь только сначала сильно испугалась, а теперь совсем не боюсь. Для меня этот господин ничем не лучше деревянного болванчика, понимаешь, о чем я?
Pierrot/Pierrette: - Не думаю, что он теперь нам в чём-нибудь поверит, - безнадёжно отозвалась Николь, - даже если я соглашусь тебя бросить, а я… Она осеклась и уставилась остекленевшим взглядом на пляшущие в камине языки огня. - Со мной он спать точно не хочет, – пробормотала она наконец, – но если… или это всё равно ничем хорошим не кончится? Деревянный болванчик, тоже мне! Взяв со стола серебряную вилку, она повертела её в пальцах, попробовала на зуб и с видимой неохотой положила на место.
Belle Fleur: Простушка вспомнила, что Бог заповедал комедиантам держаться вместе всегда: и в горе, и в радости. Хоть и мало она видела радостей с Николь, но не променяла бы самую горькую и беспросветную жизнь с ней на сытую и благополучную - без нее. Ради спасения подруги Белль готова была подставить барону свою собственную спину, но как раз ее-то он и помилует, не поднимется у него рука на такую красоту, а вот ее незадачливую товарку – вряд ли. Маленькая комедиантка вздрогнула: в ушах уже раздавался свист вымоченных в соленой воде плетей, а по гладкой смуглой спине Николетты расползался замысловатый узор кровавых следов. Конечно, она из кожи вон вылезет, чтобы исцелить раны Николь как тогда, в Туре…. Но все же внезапная покладистость и остекленевший взгляд обычно неуступчивой и вспыхивающей, как порох, подруги насторожили Белль. Она несколько мгновений помолчала, глядя на отблески огня на столовом серебре и взвешивая шансы на успех побега. Наконец встрепенулась и, подбежав к двери, приоткрыла ее и осторожно выглянула в полутемный коридор. Так и есть! В нескольких шагах от нее скучливо подпирали стену два дюжих молодца в крестьянской одежде. Заметив красавицу, один из них толкнул товарища в бок и ухмыльнулся, молча указывая на Белль. Долгое отсутствие барона стало понятным: выход из столовой был надежно перекрыт соглядатаями и грозный хозяин мог не опасаться, что пойманные им птички вылетят из золоченой клетки до поры до времени. Белль захлопнула дверь и обернулась к Николь: -Сторожей поставил! Верно, подозревал, что мы сбежать надумаем. Простушка сунула ноги в неудобные сабо и, подковыляв к зашторенному окну, раздвинула плотные занавеси и замерла в растерянности, не зная, как приняться за тугие оконные запоры. -Николетта, сможешь окно открыть? Вместе пришли – вместе и уйдем, а там - будь что будет. Может быть, соглядатаев и не барон поставил, а просто двое слуг ждут каких-то распоряжений или еще что. Это всего лишь домыслы Белль, которая делает выводы из происходящего
Pierrot/Pierrette: То ли привыкнув уже к внезапным переменам настроения подруги, то ли вовсе не слушая, молодая женщина даже и не подумала подойти к одному из занавешенных окон, а, взяв со стола подсвечник, направилась к противоположной двери, за которой оказалась всё та же неосвещенная лестница. Ведущая наружу дверь была закрыта на засов, с оглушительным скрежетом подавшимся под рукой акробатки. Порыв ветра плеснул дождём ей в лицо, и Николь, ступившая уже на порог, заколебалась и глянула через плечо.
Belle Fleur: Простушка, немало удивившись тому, как быстро ее Простак сообразил, где находится выход из западни, просеменила от окна к нему, спотыкаясь в деревянных башмаках, и взяла своего сценического «муженька» за руку. - Идем, радость моя? – она улыбнулась, показывая, что с ним не убоится ни ужасов ночи, ни летящей стрелы, ни язвы, ходящей во мраке, ни даже прихвостней барона с плетьми, колодками и позорным столбом, и потянула своего защитника за порог, в воющую тьму.
Pierrot/Pierrette: Не тронувшись с места, Николь притянула к себе подругу, удерживая её по эту сторону ночи. - Я ухожу одна, - почти беззвучно решила она, коснулась губами лба красавицы, прежде чем отстраниться, и с силой отшвырнула подсвечник в темноту. - А так ему будет не до тебя. Донёсшееся сзади негромкое покашливание заставило её резко развернуться на каблуке, встречаясь взглядом со появившимся на пороге столовой деревенским кюре - совсем молодым ещё и худым как щепка парнем, похожим в своём чересчур просторном одеянии на чёрное огородное пугало. В дрожащем свете свечи, которую держал священник, лицо его казалось то испуганным, то недовольным, но голос – низкий, надтреснутый – был преисполнен сомнения: - Это вы, молодые люди, хотите обвенчаться без оглашения? Возвышающаяся за его спиной тень внезапно шагнула в сторону, оборачиваясь издевательски усмехающимся бароном де Гортюи, и Николь замотала головой.
Belle Fleur: Побледнев как полотно, Белль несколько мгновений переводила взгляд со священника на его мерзко ухмылявшегося сюзерена и обратно и наконец сказала: -Да, речь шла о нас, святой отец: Вам ведь сообщил о наших намерениях господин барон, не так ли? Но мы…мы уезжаем на рассвете и в любом случае вынуждены отложить венчание до того момента, как прибудем в Париж. Она подошла к барону и встала перед ним, низко опустив голову, всем своим видом выражая покорность судьбе: -Милостивый государь, можно мне переговорить с Вами наедине?
Pierrot/Pierrette: При просьбе красавицы явное облегчение, с которым священник встретил известие о том, что в его услугах не было необходимости, сменилось нескрываемым возмущением, однако высказывать оное вслух святой отец поостерёгся: – С вашего разрешения, ваша милость… – Что, милочка, прямо сейчас? Униженная мольба одного слилась с насмешливым вопросом другого, и кюре съёжился, когда барон вперил в него гневный взгляд, но не сдался: – С вашего разрешения, я вернусь к тому, кто нуждается во мне, ваша милость, неся духовное утешение тому, кому предстоит ныне предстать… – Не смею задерживать. Священник втянул голову в плечи и, не проронив более ни слова, бросился прочь – увы, со своей свечой. Оставшиеся три участника мизансцены тотчас обратились в силуэты, и если высокую фигуру хозяина замка ещё можно было различить в лившемся через распахнутую дверь столовой свете, то от обеих комедианток остались лишь смутные тени. Барон, буркнул себе под нос что-то нелестное в адрес сбежавшего кюре и выбросил вперёд руку, указывая на Николь: – Нижайше прошу вас, милостивый государь, пойти и подобрать подсвечник. Милочка, прошу за мной. Не дожидаясь ответа Простушки, он направился к лестнице, по всей видимости вновь избрав для предстоящей беседы свою спальню и вовсе не заметив, что акробатка не тронулась с места.
Belle Fleur: Сквозь шорох дождя и завывания ветра в открытую настежь дверь ворвались чьи-то стоны, храп лошадей и звенящий от возбуждения голос Рено: - Эй, олухи ленивые, зовите господина барона: поймали мы супостатов, на веревках за лошадьми приволокли с кляпами во рту. У-у, зар-раза… - глухие звуки ударов и раздавшееся сразу вслед за ними сдавленное, полное боли мычание, говорили о том, что братьям Клеманам вряд ли придется снова увидеть восход солнца. Белль, уже успевшая сделать несколько шагов вслед за бароном, остановилась и обернулась к двери.
Pierrot/Pierrette: Барон, ступивший уже на первую ступеньку, с видимой живостью обернулся и поспешил к двери. Обнаружив на своем пути тотчас отступившую под дождь акробатку, он фамильярно обхватил её за плечи. – Вы как, сударь, предпочитаете смотреть на казнь до ужина или после? – Я предпочитаю вообще не смотреть, – еле слышно отозвалась Николь, бросив быстрый взгляд на свою товарку. – Да что вы говорите! – рассмеялся барон. – Не можете забыть, чем кончите сами? А вы, мадемуазель?
Belle Fleur: Белль успела горько пожалеть о том, что в ее планы так неожиданно вмешалось Провидение в лице ищейки Рено, выследившем несчастных братьев Клеманов и притащившем их в зубах на расправу своему хозяину. Если бы не это - она бы улестила барона, она бы сделала так, что он отпустил бы их с Николеттой подобру –поздорову. Но теперь, видя его странное и, на ее взгляд, нездоровое возбуждение в преддверии казни, которая должна была свершиться по его прямому указанию, маленькая комедиантка засомневалась в благополучном исходе дела. Барон де Гортюи напомнил ей хищного зверя, чьи ноздри раздувались от запаха крови только что освежеванного трупа. - Я, монсеньор? – едва волоча ноги, она сделала пару шагов по направлению к двери. - Не понимаю, о чем Вы говорите, о каком таком конце, милостивый государь…Но знаю одно: мы Вам только мешаем вершить справедливый суд над Вашими вассалами. Позвольте нам уйти, и завтра поутру ноги нашей не будет в Ваших владениях. А если хотите – уедем тотчас, не дожидаясь рассвета. «Ах, Николь, что же ты натворила! Какой бес тебя попутал сесть в трактире за один стол с этим чудовищем в человеческом обличье?» - Белль боялась посмотреть на подругу, а может, и не подругу вовсе, а ту, что по недоумию ли, или же по какой-то ей одной известной причине, привела их обеих к подножию плахи.
Pierrot/Pierrette: Барон, качнувшись уже во тьму, глянул себе под ноги, обнаружил, что обут в домашние туфли, и, выругавшись, отступил назад. - Ты убирайся, - привычным жестом он бросил Простушке золотую монету и повернулся к беззвучно появившемуся у лестницы Жаку. – Проводи. - Ваша милость, там Рено… - Знаю. - Опуская руку на перила, барон усмехнулся акробатке. - А ты, второй раз повторяю, подбери подсвечник и жди здесь. Лакей не без фамильярности подхватил под локоток переряженную в крестьянку актрису и потянул её прочь. Эпизод завершён
полная версия страницы