Форум » Предыстория » Одно щекотливое поручение. 1624 год, декабрь. » Ответить

Одно щекотливое поручение. 1624 год, декабрь.

Эмили-Франсуаза де К:

Ответов - 57, стр: 1 2 3 All

Теодор де Ронэ: Теодор отрицательно качнул головой. - Раз вы ничего ни о чьих слабостях не знаете, то я уже сказал все, что хотел. Теперь он сам уже раскаивался в своей вспышке. Не потому, что приобрел тем самым врага и врага опасного – подобные пустяки его не особо тревожили, но потому, что с такой крысы вполне станется отыграться на ком-нибудь другом. Скорее всего, на барышне, но, можно было спорить, добрых чувств к виновнику происходящего в нем не прибавилось. Признательности, которую Теодор испытывал к своему покровителю, не хватило бы на попытку примирения, но, может быть, все-таки прикончить англичанина от греха подальше? Указательным пальцем бретер разгладил сперва один ус, а затем второй. - Я позволю себе надеяться, сударь, что мне не придется пересекать Ла-Манш во второй раз, - решился он наконец. – Пренеприятнейшие ощущения.

Джордж Давенпорт: Давенпорт, неоднократно пересекавший пролив, пожал плечами. - Неужели вы проделали такой путь только ради того, чтобы убедиться в моем благоразумии? Право, такое внимание к моей скромной персоне со стороны вашего господина весьма лестно. Но тогда, может быть, он сможет счесть мое благоразумие полезным? Шпиону нужны клиенты, способные платить за сведения. Жизнь его полна опасных неожиданностей, и всегда хорошо, если находится влиятельный покровитель. А если Джордж Давенпорт что-то понимал в политике, патрон месье де Ронэ обещал стать очень влиятельным.

Теодор де Ронэ: – Благоразумие – вообще полезная штука, – усмехнулся Теодор. – Мне, говорят, ее не хватает. Мгновеньем позже он нахмурился, пристально вглядываясь в англичанина. И что же, спрашивается, он имеет в виду? На первый взгляд казалось, что Давенпорт, как и полагается такой крысе, просто торопится встать на сторону победителя, но не для того ли, чтобы затем ударить в спину? Бретер задумчиво потер скрытый под повязкой глаз. – Я человек простой, – негромко, хотя и не без угрозы в голосе сказал он. – Если вы хотите, чтобы я вас понял, говорите прямо. Целее будете.


Джордж Давенпорт: - Вы правы, месье де Ронэ… - Давенпорт тщательно расправил забрызганную вином манжету, думая о том, удастся ли отстирать кружево. Проклятый француз был слишком горяч, впрочем, все они такие. Почти. – Благоразумие – очень нужная вещь, тогда как излишняя пылкость порой мешает людям понять друг друга. Однако вы все-таки присели бы… - морщась, он посмотрел в окно, за которым было все так же серо. – Что-что, а намокнуть при желании мы с вами успеем. Стоило приказать подать второй бокал, но звать Чарлсона было не время – гостю незачем знать, до какой степени рядом находятся слуги хозяина. - Поправьте меня, если я ошибусь: вы получили ясные указания насчет меня, но истинные причины недовольства вашего господина вам неведомы. Вас не занимал вопрос, чем может так досадить сему достойному человеку какой-то английский помещик?

Теодор де Ронэ: Первым порывом бретера было ответить, что обычные английские помещики не ездят в Париж. Но – сказалось благотворное влияние то ли островного климата, то ли хозяина дома – он все же придержал язык. Очаровательная мадемуазель де Кюинь вполне могла быть предлогом для подобных поездок. - У меня, собственно, нет ни малейшего желания вас убивать, - отклеившись, наконец, от книжной полки, Теодор занял свое прежнее место, оказавшись тем самым напротив хозяина дома. Подозрительности в его лице не убавилось, но теперь к ней примешивалось сомнение. – Вы правы, я ничего не знаю. Но разве это кому-то нужно? Я всего лишь клинок, месье Давенпорт. Не рассказываете же вы своей шпаге, против кого вы ее направляете?

Джордж Давенпорт: - И снова вы правы, - усмехнулся англичанин. – Я выглядел бы по меньшей мере странно, вздумай я разговаривать с собственной шпагой. Но шпага, сколь благородным оружием она бы ни была, суть – бездушное железо, тогда как человек, чья рука ее держит, обладает и душой, и разумом, вы согласны? Клинок не рассуждает, человек же вправе задуматься и задать вопросы, если не хозяину, то хотя бы самому себе, ради собственной же безопасности или выгоды – вдруг да пригодится? Что же до того, к чему я веду… - Давенпорт расправил вторую манжету и пристально посмотрел на гостя. – Рискну предположить, что мы с вами где-то одного поля ягоды. Только я – одиночка, а одиночкам нынче трудно.

Теодор де Ронэ: - Вы – бретер? – Теодор попытался скрыть свое изумление, но без особого успеха. Его вновь сделавшийся цепким взгляд на мгновение задержался на запястьях англичанина, а по губам скользнула легкая улыбка, почти сразу превратившаяся из насмешливой в неопределенно-любезную. – Или… исполнитель? Единственный видимый глаз бретера снова обратился к лицу собеседника, что не помешало ему держать в поле зрения и дверь в библиотеку. Если человек говорит, что у него нет сообщников, это вовсе не означает. что у него их действительно нет.

Джордж Давенпорт: - Ну что вы! И для того, и для другого я недостаточно ловок, - почти ласково отозвался Давенпорт, внутри закипая. Черт побери, за кого французишка его принимает? Что значит «исполнитель»? Душитель, отравитель, еще кто-нибудь в этом роде? Джордж Давенпорт, при всей сомнительности его деятельности, искренне считал себя благородным человеком. – А вы, я так понимаю, бретер?.. Вероятно, вы знаете, что, перед тем как вы выступите на сцену, кто-то… подготавливает почву, добывает сведения… Теперь-то он должен догадаться? В конце концов, Ришелье не взял бы на службу тупицу, которому надо прямо объявить: «Я шпион, ищу постоянного заказчика».

Теодор де Ронэ: В этот раз лицо Теодора сохранило вежливо-любопытное выражение, хотя он был не на шутку ошарашен. Шпион? Вот уж действительно крыса! Но хотя бы все встало на свои места: излишне любопытная тварь залезла, куда не следовало, и за ней послали кошку. А теперь крыса хочет заниматься своим крысиным делом для того, за кем она и шпионила. И что же ему теперь делать? Торговаться, по скольку платить за каждое слово? - И что же? Вы подготавливаете почву или собираете сведения? – осторожно спросил он. – И где? Во Франции, здесь тоже? Внезапно нахмурившись, он вскинул руку, поднес палец к губам, призывая к молчанию, и, беззвучно подойдя к двери, приоткрыл ее и выглянул. При виде мадемуазель де Кюинь и стоявшей позади нее мрачной фигуры брови бретера театрально приподнялись. Он старательно подмигнул девушке, вновь обернулся к Давенпорту и полюбопытствовал: - Ваш дворецкий в самом деле не понимает по-французски? Или он глуховат и топчется под дверью, чтобы не пропустить, когда вы его позовете? Коротким взмахом кисти он дал барышне понять, что ей пора бы исчезнуть. Если Давенпорт не считает нужным скрывать свои неприглядные делишки от племянницы – это его дело, но там, где затронуты интересы третьих лиц, лучше будет обойтись без лишних свидетелей.

Эмили-Франсуаза де К: Эмили испуганно шарахнулась в сторону. Занятая тем, что жестами пыталась доказать Чарлсону, что тому немедленно следует бежать за Томом и аркебузой, потому что хозяину грозит опасность, она не услышала, как бретер подошел к двери. Чарлсон же упорно не желал понимать ее жесты, в свою очередь безмолвно пытаясь показать барышне, что ей надо уходить. И вот домахались руками! Девушка даже побледнела, представив, что будет, если дядюшка узнает, что она подслушивала. К счастью, француз, кажется, не собирался ее выдавать, и она послушно ему кивнула. Дворецкому же, покрасневшему так, что порозовела даже просвечивающая сквозь реденькие волосы на макушке плешь, оставалось только неловко поклониться гостю, спрятав за спину заряженный пистолет, который он держал в руке.

Джордж Давенпорт: - Мой дворецкий действительно не понимает по-французски. Джорджу оставалось только выругаться про себя. Неужели чертов француз обладает таким острым слухом?! Или Чарлсон позволил себе подойти к двери ближе, чем было велено? - И, если вы изволили заметить, он стоит достаточно далеко от двери. Маленькая предосторожность… - Давенпорт пожал плечами. – Не обращайте внимания и вернемся к нашему разговору. – Я могу делать и то, и другое. Второе, правда, предпочтительнее. Там, где нужно заинтересованному лицу.

Теодор де Ронэ: Что, спрашивается, прячет за спиной дворецкий? Пистолет, скорее всего, из которого так легко промазать, даже если успеешь его выхватить, прежде чем цель исчезнет за дверью в библиотеку. Нет, этот вопрос занимал сейчас Теодора куда меньше, чем упрямая девица. Что она себе думает? Можно подумать, если гость до сих пор не выдал ее дядюшке, он так и смирится с ее подслушиванием? Нет уж, нечего им обоим тут делать. - Ваша маленькая предосторожность, Давенпорт, может обернуться большой неприятностью, - отрезал бретер, небезуспешно одновременно наблюдая за дворецким и прислушиваясь к малейшему подозрительному шороху сзади. – Единственные свидетели, которых я признаю - это секунданты. Если этот ваш прихвостень не понимает по-французски, окажите мне любезность, скажите ему сами, что мы в нем не нуждаемся. Он с намеком глянул на девушку и отступил на шаг назад, давая хозяину дома возможность занять его место в дверях. Конечно, если она не успеет убраться вовремя, может получиться некрасиво, ну да и черт с ним. Любить его Давенпорт никогда не будет, и слава деве Марии.

Эмили-Франсуаза де К: Эмили еще раз глянула на необычного гостя. Вот ведь какие бывают бретеры! В то, что месье де Ронэ действительно убийца, она не поверила – убийца ее обязательно бы выдал. Однако она и так замешкалась, и дядя вот-вот должен был появиться в дверях, а в том, что ей и без того уже влетит, барышня не сомневалась. Чему бесспорно научилась уже мадемуазель де Кюинь за те годы, что она выполняла поручения сэра Джорджа, - это при желании быть почти незаметной и исчезать быстро и бесшумно. Но перед тем, как скрыться за углом, девушка озорно улыбнулась и неожиданно показала гостю язык. Дворецкий только тихо ахнул, ужаснувшись ее дерзости, однако в следующий миг юной госпожи уже не было в поле зрения.

Джордж Давенпорт: - Мы же выяснили уже, сударь, что секундантов нам с вами не дождаться, - спокойно ответил Давенпорт, нехотя вставая. – А неприятности нам ни к чему, не так ли? Уверяю вас, Чарлсон для вас не опасен, но если вы настаиваете… Подойдя к двери, он отметил некоторую, несвойственную тому, рассеянность дворецкого, но решил отложить вопросы на потом и сказал что-то по-английски, после чего Чарлсон, почтительно поклонившись, удалился, так и не дав гостю возможность рассмотреть, что у него в правой руке. - Давайте вернемся к нашему разговору, - предложил сэр Джордж. – Я приказал Чарлсону принести вина вместо пролитого. Надеюсь, вы не откажетесь употребить его… по назначению?

Теодор де Ронэ: - Не откажусь, - отозвался он и даже не стал объяснять хозяину дома, что немолодого дворецкого он в любом случае не опасается – при всей наглости такого предположения, Давенпорт явно не пытался его оскорбить, должно быть, даже не понимал, что оскорбляет. Этого человека следовало презирать, но все-таки было что-то в том, как раз за разом он манкировал общепринятыми правилами поведения. Что-то иное, какой-то другой вид храбрости. В первый раз бретеру пришло в голову, что он мог быть не первым недоброжелательно настроенным визитером, которого шпиону приходилось принимать. - Мой господин наверняка захочет узнать, какого рода сведения вы собираете, - предположил он. – И, я думаю, где. На самом деле этот вопрос заинтересовал и его тоже. Как вообще это делается? Не приезжает же он в самом деле в незнакомый город и не начинает задавать неудобные вопросы!

Джордж Давенпорт: - Я думаю, ваш господин поймет меня, - Давенпорт вернулся в свое кресло и жестом предложил бретеру занять прежнее место, - если я скажу, что мне было бы несколько неудобно заниматься этим здесь, на родине. Откинувшись на спинку кресла, он положил руку на подлокотник, снова расправил манжету и пристально взглянул на гостя. - Что же до остального… Мне доводилось бывать в Испании, в Голландии, даже в Риме пару раз. Ну и в вашей благословенной Франции, разумеется. Какого же рода… это зависит от того, кому что интересно.

Теодор де Ронэ: Теодор скептически усмехнулся. - Сведения любого рода и где угодно, но не в Англии, - подытожил он. – Я передам моему господину в точности. Надеюсь, что следующая наша встреча, если и случится, будет происходить иначе, засим вынужден вас покинуть. В насмешливой улыбке бретера явственно проглянул волчий оскал, и, отбросив высокопарность речи с той же непринужденностью, с которой одним щелчком пальцев стряхнул с рукава своего камзола невидимую глазу пылинку, он пояснил: - Меня не ждут еще в одном месте. Небрежно махнув рукой в знак прощания, он вышел из библиотеки. Почти сразу до Давенпорта донесся пренебрежительный оклик: - Эй, вы, что по-французски не понимаете! Мой плащ и шляпу, я уезжаю. Можете радоваться.



полная версия страницы