Форум » Предыстория » Трава всегда зелена на том берегу. 22 июля 1626 года, Труа » Ответить
Трава всегда зелена на том берегу. 22 июля 1626 года, Труа
Pierrot/Pierrette: ... когда на этом – тюрьма. (с) БГ
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Pierrot/Pierrette: - Душа моя, да о чём ты? – воскликнула Николь, механически высыпая монеты ей в руку. – Нет у меня в их труппе никакой доли. Мы с Робером просто подурачиться вышли, а народ и собрался. Никаких тёмных делишек, а что Коломбина сообразила зрителей обойти, так честь ей и хвала. Вот увидишь, она завтра придет с моей долей. Булочница, разобравшись, наконец, с кем имеет дело, даже ставней хлопнула, отходя от окна.
Belle Fleur: - Придет она, как же, держи карман шире, - пробормотала Белль себе под нос и, подойдя к закрытому ставню, изо всех сил замолотила по крашеному дереву. Ставень распахнулся, только на этот раз из окна выглянуло недовольное мужское лицо: по-видимому, это был благоверный давешней булочницы. - Ты чего буянишь, барышня? – рявкнул он, окидывая Белль свирепым взглядом. – Рассадишь окно – кто платить будет? А ну иди отседова, покуда цела! -Сударь, - Белль изобразила на лице сладчайшую улыбку, - не сердитесь. Вот, возьмите, - она протянула добропорядочному булочнику все монеты, которые у нее были. – Вынесите нам чего-нибудь поесть, прошу Вас… Булочник взял деньги и тщательно их пересчитал. - Дуры бабы, - заключил он, прищелкнув языком и, по-видимому, подразумевая свою прекрасную половину, которая не сообразила, что почем. - Подожди тут, я сейчас, - буркнул он и скрылся за окном, захлопнув ставень. Белль молча ждала, демонстративно отвернувшись от Николь. Через несколько мгновений окно снова распахнулось, и из него высунулась огромная волосатая рука, на указательном пальце которой болтались два больших кренделя, посыпанных корицей* и украшенных изюмом. - Кушайте на здоровье, с пылу с жару - уже гораздо вежливее произнес лавочник и на этот раз исчез окончательно. Белль, обретя долгожданную манну небесную, тотчас же обернулась к Николь и протянула ей один из кренделей, тот, что погорячее: -Возьми, - сказала она, и впилась зубами в свой. Португальцы завезли корицу в Европу в конце XV века
Pierrot/Pierrette: Николь с сомнением взглянула на крендель, затем на Белль и, пробормотав что-то невнятное, исчезла за ведущей в лавку дверью, откуда появилась минуту спустя с небольшим свёртком в руках. - Не люблю сладости, - объяснила она. – А за те же деньги он мне три ватрушки с творогом дал. Пойдем, душа моя, надо поговорить. Оглядевшись, она уверенно повела красавицу к видневшейся в дальнем конце улицы площади, где обнаружился колодец, около которого, чтобы дать отдохнуть усталым ногам водоносов, было положено бревно. Вытащив полное ведро воды, молодая женщина ополоснула лицо и руки, отпила несколько глотков и с самым решительным видом повернулась к Белль. - Второго такого случая мне не представится, - сказала она. – Ты хочешь, чтобы я ушла или чтобы я осталась? Не глядя, она принялась разворачивать свой свёрток.
Belle Fleur: Белль от неожиданного и странного вопроса чуть не поперхнулась приторным кренделем и вынуждена была зачерпнуть воды из ведра, чтобы запить вставший поперек горла кусок. - О чем ты? - наконец спросила она, отдышавшись и предположив, что Николь имеет в виду возвращение в трактир. - Я не понимаю... Но как бы то ни было - я тебе не сторож: хочешь - вернемся в трактир вместе, нет - оставайся здесь или иди туда, куда тебе нужно.
Pierrot/Pierrette: – Нет. Не в трактир, в труппу. – Тёмные глаза Николь сузились, ни на миг не отрываясь от лица Белль. – Мы можем вернуться вместе или ты вернёшься одна – чего ты хочешь? Нет, молчи. Я... я объясню. Вскочив на ноги, она подошла к колодцу, зачем-то посмотрела внутрь и снова вернулась к бревну. – Помнишь, как мы познакомились? Ты думаешь, что я над тобой посмеялась тогда?
Belle Fleur: Лицо Белль на мгновение приняло замкнутое и непроницаемое выражение. - Что было, то быльем поросло, - она раскрошила остатки кренделя и бросила на землю: тотчас же слетелась стая голубей, принявшихся сердито ворковать и отпихивать друг друга от вожделенной добычи. Белль стряхнула с рук крошки и, не отрывая взгляда от ссорящихся птиц, медленно произнесла: - Посмеялась или нет – это известно тебе одной. А я предпочитаю не ворошить старых обид, и к тому же с тех пор ты ни разу не дала мне повода для новой. Белль наконец подняла голову и посмотрела на Николь, улыбнувшись краешком губ.
Pierrot/Pierrette: – Послушай. – Несмотря на жаркий день, комедиантку явственно начала бить дрожь. – С того самого момента, как я тебя впервые увидел… увидела. Я не могу не думать о тебе. Я смотрю на тебя, и я хочу… коснуться тебя, обнять тебя, защитить тебя… любить тебя. Быть с тобой. Теперь её голос звучал так тихо, что слов почти невозможно было разобрать. – Быть с тобой, как тогда… как когда мы встретились. Спать с тобой. Неужели ты не чувствуешь? – Вскинув руку, она на миг поднесла ладонь к самой щеке Белль и тут же её отдёрнула. – Это как… как огонь в каждом суставе. Я третий месяц делю с тобой комнаты. Почему, ты думаешь, я сплю на полу? С неожиданной яростью она пнула зазевавшегося голубя.
Belle Fleur: Слушая столь необычное признание, Белль не выглядела ни удивленной, ни смущенной, ни даже возмущенной, и по ее обычно подвижному и выразительному лицу сложно было определить, было ли то, что говорила ей другая комедиантка, новостью. Она хотела уже что-то ответить, но вид без вины пострадавшего взъерошенного голубя перевел ее мысли совершенно в иное русло. - Зачем Вы так с птичкой…сударь…сударыня? – с негодованием воскликнула Белль, очень любившая птиц и даже державшая в клетке щегла. – Разве Вам неизвестна притча о птицах небесных? Мы, актеры, такие же, как эти вольные божьи создания: не сеем, не жнем и не собираем в житницы, как же Вам не совестно обижать наших братьев меньших? И она пнула стоявшее на земле ведро: вода растеклась, образовав большую грязную лужу.
Pierrot/Pierrette: – К чёртовой матери всех божьих созданий! – Метко брошенный камень распугал всю стаю. – Ты будто меня не слышишь! Или не слушаешь? Продолжить ей не дали. Вышедшая из дома напротив служанка с кувшином подобрала опрокинутое актрисой ведро, бросила на сидевшую на бревне парочку неодобрительный взгляд и пошла к колодцу. Почти сразу к ней присоединились ещё две горожанки, затеявшие к тому же перебранку, победительницей из которой вышла запыхавшаяся девчонка, утащившая ведро из-под носа распалившихся кумушек и успевшая напоить свою козу, прежде чем на неё обратили внимание. Всё ещё переругиваясь, женщины набрали, наконец, воды и покинули площадь, и Николь отложила в сторону свой уже четырежды развёрнутый и снова завёрнутый обед. – Если ты знаешь… ты же как будто знаешь, что такое желание. Так больше продолжаться не может.
Belle Fleur: - Все слышу - не глухая! – воскликнула Белль, все больше и больше распаляясь, - И сейчас я испытываю непреодолимое желание услышать от Вас, что Вы имели в виду, говоря, что не вернетесь! Куда это Вы собрались, а? Три месяца всего прошло с того дня – она запнулась, - как я Вас подобрала на улице и пристроила в лучшую от Аквитании до Пикардии труппу, а Вас уже манят новые дали! - Белль скривилась при воспоминании о смазливой Коломбине, - Ах, я понимаю, в чем тут дело! Что же, дверца клетки открыта: летите к своей голубке*. Идите-идите, скатертью дорога, только не забудьте о неустойке, которую вы должны выплатить по договору, - мстительно добавила она и, вскочив с бревна, на котором они с Николь сидели, тонким срывающимся голосом проговорила: - А я-то выторговывала для тебя у отца половину пая – а ведь тебе, как женщине, да еще и на вторых ролях, больше четверти никто и нигде не дал бы! Правильно люди говорят: не делай добра – не получишь зла! - она топнула ногой и с горьким упреком посмотрела на другую комедиантку. Коза, оставленная без присмотра нерадивой девчонкой, подошла к ней сзади и принялась задумчиво жевать подол ее платья. Белль раздраженно дернула за ткань: - Пойду я…а не то в подворотне или на паперти ночевать придется, - и отпихнула прожорливую дерезу. Коломбина – производное от "colomba" (итал.) – "голубка"
Pierrot/Pierrette: Вытянув руку с ножом, возникшим в ней словно по волшебству, Николь кольнула козу в бок, и та с пронзительным блеяньем бросилась прочь, преследуемая своей пастушкой. - Хотел бы я посмотреть, как можно заставить комедианта играть, если он того не хочет. Но Коломбина, как мне кажется, хочет перейти к нам, так что выйдет равноценный обмен. Может быть даже, Герцог на этом выиграет, ты же не видела её на сцене. Клинок снова исчез в футляре, но подниматься молодая женщина не спешила, всецело поглощённая, казалось, созерцанием своих ботфорт. - Но, знаешь ли, я вовсе не хочу уходить. Даже если мне предложат целый пай. И даже если Робер пообещает научить меня всему, что умеет. Но я хочу быть с тобой.
Belle Fleur: - Ты и так со мной, - возразила Белль, не удержавшись от смеха при взгляде на улепетывающую козу и, по-видимому, на мгновение забыв о своей горячей любви к меньшим братьям. Она снова присела на бревно рядом с Николь. - Что касается Коломбины... мне она не кажется достойной заменой тебе, но я бы ее не взяла и просто так, будь моя воля: кроме смазливого личика никаких особенных актерских достоинств я в ней не увидела. И на лютне я играю лучше нее. Я даже спрашивать отца о ней не буду, уж прости. Она помолчала и уверенным тоном заключила: - Надеюсь, ты успокоилась наконец. Я так и не поняла, что на тебя нашло сегодня, но это и не важно. Все остается по-прежнему, а целый пай ты в свое время получишь, я тебе обещаю. Выдадим тебя замуж за ведущего актера труппы - вот и решение вопроса, женам премьеров всегда выделяют пай. Да-а, - протянула она, - как ты смотришь на то, чтобы переманить Робера с этой целью? Конечно норов у него... да и у тебя тоже. Вам обоим можно доверять для жонглирования только тупые предметы.
Pierrot/Pierrette: Николь молчала и не двигалась с места так долго, что осмелевшие голуби снова собрались вокруг разбросанных Белль крошек. Наконец она подняла голову и неестественно ровным голосом произнесла: – Нет. Либо я ухожу к Роберу в труппу, либо я больше не буду спать на полу. Выбирай. Застёжки футляра еле слышно лязгнули, защёлкиваясь, и молодая женщина подобрала с земли свёрток с ватрушками, прежде чем подняться.
Belle Fleur: - Как знаешь, - прошептала Белль, смирившись с неизбежным, - но не пойдешь же ты к Роберу прямо сейчас, ведь весь твой реквизит остался в “Розе ветров”. Смотри: уже темнеет! Давай вернемся в трактир: поужинаешь как следует, переговоришь с господином Ла Моннэ, переночуешь, а завтра с утра соберешь свои вещи и уйдешь. Как странно, - начала она новую мысль, но была прервана нежными звуками виолы: на маленькую опустевшую площадь вышел бродячий певец-гистрион в поношенном разноцветном одеянии. Увидев, что зрителей негусто, он решительно направился к парочке у колодца и, остановившись в нескольких шагах, сделал легкий полупоклон и запел берущее за душу старинное лэ "Снадобье Фортуны" о двуликой и коварной богине, которая не щадит ни сильных мира сего, ни простых смертных. Сравнивая прихотливую судьбу то с ядовитой гадюкой, то с палачом, колесующим свою жертву, то с игроком в шахматы, неожиданно объявляющим шах и мат тому, кто сидит по другую сторону доски, певец бросал многозначительные взгляды то на одну, то на другую комедиантку. Закончил он так: - И даму, что любил доселе я, Похитила навек судьба моя. Померкла радость, и печаль меня объяла Не смею уж в лицо взглянуть я той, Что душу у меня украла, Нарушила и сон мой, и покой. Слушая нескладные вирши, положенные на музыку самого тонкого и проникновенного композитора французского королевства, мэтра Гийома, Белль почувствовала щемящую тоску в сердце. Певец закончил петь, опустил смычок и в ожидании уставился на слушательниц. -Ах, сударь! – воскликнула Белль, вставая, - Вы так прекрасно пели! Но мы – такие же бродячие искатели счастья, как и Вы, и сегодня госпожа Фортуна угостила нас горьким зельем: нам нечем вознаградить Ваш талант. Но, если хотите, можете разделить с нами этим вечером скромную трапезу и надежный кров. Она посмотрела на Николь, взглядом испрашивая ее согласия.
Pierrot/Pierrette: То ли под влиянием песни, то ли в преддверии разлуки, Николь также помрачнела, но, не успела Белль договорить, как всякая тень грусти слетела с лица молодой женщины, сменившись если не откровенной яростью, то близкой родственницей оной. – О да, почему бы и нет? – выдохнула она. – Если Робер… Тут какая-то мысль посетила её, и она осеклась на полуслове, смешно наморщив лоб и закусив губу в напряжённом раздумье. Когда, чуть погодя, она снова повернулась к красавице, взгляд её сиял надеждой, которую она тщетно пыталась скрыть. – Тогда он будет спать на полу.
Belle Fleur: Метнув иронический взгляд на жонглера, бродячий музыкант отвесил низкий поклон Простушке: -Благодарю Вас, прекрасная дама, за щедрое предложение, – с присущей гистрионам куртуазной вежливостью промолвил он, хотя глаза у него смеялись, - Я собирался остановиться в «Королевском павлине», но не могу упустить такой счастливый случай: как называется Ваше временное пристанище? - «Роза ветров», сударь. Приходите: все актеры будут рады преломить хлеб и выпить вина с собратом по ремеслу, - улыбнулась Белль. - Мне нужно зайти к знакомому мастеру, чтобы перетянуть струны на стане моей красавицы и проверить смычок, - виолинист указал на свой инструмент, - это много времени не займет, и я сразу же к Вам. А пока прощаюсь и желаю, чтобы впредь Фортуна была благосклонна к Вам и Вашему…спутнику. И, еще раз поклонившись, он пошел через площадь к дому, над входом в который красовалась вывеска с нарисованными на ней виолами, жигами и цитрами. Белль проводила певца долгим взглядом, вспомнив старинное присловье, коим суеверные люди поминали странствующих музыкантов, твердо веря, что те обладают способностями чародеев и колдунов: «Доброе слово от случайно встреченного служителя Вакха и Венеры приносит удачу в азартных, любовных и иных играх, придуманных лукавым для того, чтобы сбивать честных людей с пути истинного.» Эпизод завершен, продолжение Все, что я хочу Пьеро, это было crazy
полная версия страницы