Форум » Внеигровой архив » Княжий пир. Часть вторая. » Ответить

Княжий пир. Часть вторая.

Коррадо ди Сант-Анна: Кто не в курсе/забыл, вроде как была идея/традиция праздновать мой ДР отыгрышем во флудливом ключе.

Ответов - 57, стр: 1 2 3 All

Коррадо ди Сант-Анна: Часы пробили 40 раз, кукушка гаркнула в трубу, а особняк на улице Прувер вновь окрасился гирляндами, вновь заиграл наемный оркестр во дворе, где уже все было готово для празднования, по выражению мадмуазель де Венсен, "дня мировой катастрофы" - юбилея князя ди Сант-Анна. - Mama mia, гости едут, а тут бардак! - ругался князь, лично расставляя в "Красном уголке" прошлогодние подарки. Подарок герцогини де Шеврез мемекал и жалобно косился на хозяина, который на прошлый праздник умудрился подоить подаренного козла, демонстрируя дамам познания в фермерском хозяйстве. Рядом тускло поблескивало крыло самолето, преподнесенное Арамисом... - Опаздываю, как я опаздываю... - вздыхал князь, поминутно бросая взгляд на брикет. - Олухи, лентяи, бездари! Ну где в Париже взять приличных слуг? Наконец, практически в последний момент все было готово, и итальянец отправился встречать гостей.

Вертер: В это время к особняку князя со стороны улицы Могильщиков двигалась необычная процессия. Она состояла не из могильщиков, как могли бы, наверно, подумать некоторые. Нет. Процессию составляли молодые люди — мужчины с факелами в руке, с козлиными шкурами через левое плечо и картонными рожками на голове, а также девушки с распущенными волосами и обнаженной правой грудью. Мужчины дудели в дудки и флейты, девушки били в бубны, тимпаны, цимбалы, производя невероятную и веселую какофонию. Это были мисты — сатиры и менады, участники мистерии в честь бога вина Диониса. Добропорядочные и богобоязненные парижане шарахались от них и озаряли себя крестным знамением, спрашивая себя и друг друга, что это за безобразие, что за чертовской шабаш, куда только власти глядят и все такое. Сатиры и менады передразнивали их, показывая длинные язычки, кривлялись и вообще вели себя крайне невоспитанно. Во главе всего этого безобразия шествовал молодой человек в огромном красном тюрбане и белоснежной тунике, который громко декламировал нечестивые стишки Сафо и Омара Хаяма на языке оригинала. Люди не понимали смысла этих стишков, но в том, что они были нечестивые, не сомневались. Когда процессия приблизилась к особняку на ул. Прувер, мистагог, шедший во главе колонны, скомандовал: — Стооой! Раз, два! Дудки, флейты, тимпаны и цимбалы моментально смолкли. Тишину нарушала только спокойная и приятная музыка, звучавшая во дворе княжеской обители. Мистагог, в котором внимательный читатель, возможно, узнал Вертера, сменившего по случаю дня рождения князя свой имидж, сказал, обращаясь к переставшим бесноваться сатирам и менадам: — Итак, друзья, мы наконец достигли конца нашего длинного и нелегкого пути. Скоро бог Дионис явит нам свою светлейшую и сиятельную физиономию. Так, давайте же призвем его! Мисты, которые в большинстве были его и князя соотечественниками и соотечественницами, воздев руки к небу, прокричали: — Виват, виват! Не успело прогреметь эхо молитв, в дверном проеме показался Его светлейшее сиятельство князь ди Сант-Анна. Казалось, от него исходили яркий свет, необыкновенное благоухание и положительно заряженные энергетические флюиды. Вертер взмахнул рукой, сатиры и менады нестройным хором запели новоявленному богу Дионису хвалебный гимн, то бишь... как его там?.. ах, да, ди-фи-рамб: Славься ты, славься, наш золотой телец! Славься ты, славься, Коррадо-молодец! Ты талантлив, ты красив, Ты умен и велеречив, Будь всегда силен, могуч и здоров, Как двенадцать быков и пятнадцать коров! Во веки веков... Виват, виват! После троекратного повторения гимна, Вертер взял у одного из сатиров какой-то сверток и шатающийся походкой (он был уже маленько поддатый навеселе))) приблизился к застывшему от удивления князю. Под всеобщее одобрение и аплодисменты он возложил ему на голову свой красный тюрбан, который на самом деле оказался венком, сплетенным из виноградной лозы. — Это корона Флудера Великого и Ужасного, которая принадлежит вам по праву, — сказал Вертер, потом достал из свертка картину и продолжал. — Я обещал вам портрет в чипангском стиле, но за него мну причитаюцца деньги, поэтому решил вас пока порадовать другим портретом, написанным в старом добром фламандском стиле. Покорнейше прошу принять как знак глубокого уважения. Вручение портрета сопровождалось бурей аплодисментов. Княжеские слуги выкатили здоровенный бочонок вина от Франческо Чинзано. Провозгласив первый тост за здравие его светлейшего сиятельства, мисты, весьма довольные, ушли, унося с собой бочонок, чтобы продолжать бесчинства. А Вертер последовал по приглашению князя в его светлые хоромы — или, как у них говорят, палаццо...

Марселина де Куаньи: Несмотря на старое доброе правило, что якобы не прилично вовремя являться в гости, Марселина была вынуждена нарушить эту традицию. Вернее, так оно само получилось... кто бы мог подумать, что портниха и парикмахер очаровательной фрейлины Ее Величества так быстро выполнят свою работу? А в том, что мадемуазель де Куаньи должна быть восхитительна, как никогда, не оставалось никаких сомнений. Экипаж остановился возле особняка князя ди Сант-Анна, и точас же из него изящно выпрыгнула прекрасная Диана-охотница, с веткой ярко-алой пуансеттии в одной руке и не слишком большим, но и не маленьким свертком в другой. -- Марселина де Куаньи, фрейлина Ее Величества!.. Сопровождаемая плутоватого вида слугой, девушка вошла в гостиную, исполненным грации жестом расправив складки ярко-алого, в тон листьям пуансеттии платья. -- В красивый, светлый День Рождения Так много хочется сказать, Здоровья, радости, везения, Большой удачи пожелать! пусть все мечты сбываться будут, пусть увлекают вдаль они И будет жизнь прекрасным чудом Надежды, счастья и любви! - И она, обольстительно улыбаясь, протянула Коррадо пакет. Разумеется, прочитанное ею стихотворение Марселина не сама сочинила, а заказала одному не слишком известному поэту, который на этом деньги зарабатывал, но кто будет в такие тонкости вникать? Главное, чтобы от души...


Коррадо ди Сант-Анна: Сказать, что от поздравлений князь офигел - не сказать ничего. Впрочем, Вертеровская корона неплохо смотрелась при встрече с сигнорй де Куаньи. - Цырь, очень приятно. - пклонился Коррадо.

Атос: Атос долго думал, что ж ему теперь делать, потому что опаздывать в Бастилию было как-то неловко, но не прийти к князю на день рождения в результате было бы, наверное, ещё хуже. В конце концов он справедливо рассудил, что Бастилия за день точно никуда не убежит, а упущенное время наверстать куда сложнее, поэтому спустя час он уже подходил к дому князя, сгибаясь под тяжестью подарка. С трудом добравшись сквозь толпы странно одетых людей до двери, он предположил, что пришел на маскарад без маскарадного костюма. Переодеваться было уже поздно - он успел заметить князя, а в Бастилии ему вряд ли выдали бы маскарадный костюм. - Поздравляю, сударь, - он подошёл ближе и бухнул перед князем подарок - вишнёвое деревце в кадке. Вообще-то деревце служило украшением цветочной лавки, и хозяйка очень не хотела уступать его ни за какие деньги, но услышав, для каких целей мушкетёру нужно это дерево, отдала сразу, едва ли не приплатив сверху, и постаралась побыстрее выставить его за дверь. Теперь он начинал догадываться, в чем была причина такого странного поведения старушки. - Я слышал, Вы любитель, - сказал он, кивком головы указав на недозревшие вишни. - Честное слово, я не знаю, как за этим ухаживать, но, может, оно выживет из упрямства.

Коррадо ди Сант-Анна: Впервые в Париже Коррадо обрадовался. Приняв вишневое дерево он помянул немкцкого барона Мюнх... Мюнгн... забыл, и пригласил Атоса проходить внутрь, как и всех остальных

Мартина де Ланселла: Баронесса де Ланселла прибыла на праздник в своем достопамятном шарабане, вызвавшем истерический лай всех бродячих собак в округе, которые сопровождали возок в качестве свиты до самого порога княжеского жилища. В самом нарядном траурном платье очаровательная вдова предстала взору Коррадо и вручила ему конверт из промасленной бумаги. -Позвольте преподнести вам священную реликвию - частицу мощей святого Потенциана. Чрезвычайно помогает при яое, да во многих других житейских случаях.

Луи де Кавуа: Гвардия подъехала с не меньшей помпой в составе аж двух человек, но эти двое переговаривались с таким таинственным видом, что было ясно – у них привет для князя от всей роты. Гвардейцы спешились, остановив коней сразу за шарабаном дамы де Ланселла, и со свойственной военным выдержкой принялись ждать, пока прелестница изволит войти в дом и передать князя в заботливые гвардейские руки. А руки были заняты... Подарками, разумеется. Кавуа терпеливо поджидал, когда лейтенант закончит поправлять на одном из свертков кокетливый красный бантик.

Жан-Марк де Каюзак: Жан-Марк знал, какое сокровище таится под упаковкой, и пообещал подарить себе на Рождество что-нибудь в том же духе - если, разумеется, капитан будет столь любещен, чтобы выписать ему премиальные. Мадам де Ланселла вручила свое подарок, и гвардейские офицеры выдвинулись на передовые позиции.

Луи де Кавуа: Кавуа прищурился, протягивая князю один из свертков. Его крайне интересовало, понравится ли имениннику гвардейский подарок. Все-таки ребята старались... - С праздником, шевалье! Многая лета, как говорится... Сверток развернулся, и взгляду князя открылось следующее: Вторую часть подарка должен был вручить лейтенант.

Жан-Марк де Каюзак: Лейтенант, в свою очередь, согласно субординации, выступил вперед после капитана, и с самой торжественной миной, которую примерял лишь в тех случаях, когда общался с кредиторами, развернул перед князем свой сверток, хозяйственно прибрав ленточку в карман:

Dominique: Шере, пристально наблюдавший из укромного уголка за металлоломом обоих гвардейцев, позволил себе чуть ироничную улыбку, в которой невозможно было бы прочитать обычное пренебрежение слабого пола по отношению к сильному только потому, что скромный секретарь его высокопреосвященства давно отвык думать в подобных категориях. Потирая уставшие от долгого сидения на корточках колени, он на всякий случай снова проверил, не потерялся ли его собственный, аккуратно запрятанный за пазуху подарок, и приготовился ждать дальше.

Коррадо ди Сант-Анна: Немдленно приняв мощи от яоя, князь расцеловал ручки баронессе, пока Монтрезор не видит, после чего поздоровался с гвардейцами. Наградное оружие тут же заняло свое законное место на стене, а наемные лакеи из "Максима", повинуясь незаметному жесту Коррадо, начали разносить легкие закуски и вино. - А, мой дорогой сигнор Доминик. - заметил секретаря князь. - Что ж вы жметиесь по углам?

Марселина де Куаньи: Марселина с интересом оглядывала вновь прибывших, и втайне предвкушала, как понравится князю ее подарок, из соображений цензуры упакованный в большое количество блестящей голлографической бумаги. Эти китайские гравюры эротического содержания она приобрела у контрабандистов по сходной цене. Коррадо не просто останется доволен, но и наверняка захочет повторить все позиции, изображенные на рисунках... А веточка пуансетии тотчас же заняла свое законное место в небольшом глиняном горшочке. Это было любимое растение Марселины де Куаньи, должно быть, князю это тоже понравится... Иллюстрация: http://s42.radikal.ru/i098/0811/ca/38948e5ddaa5.jpg -- Оставьте его в покое, князь, - улыбнулась девушка, глядя на Доминика. - Должно быть, это профессиональная привычка... Осталась со старой службы. Кстати, - игриво улыбнулась она. - Как себя чувствует наш старый знакомый с рогами и копытами, после тех операций, которые вы над ним сотворили?

Коррадо ди Сант-Анна: - Сатана-то? - князь галантно приложился к ручке фрейлины. - Да что ему стделается? Не кашляет. Или вы про козла, душа моя? Чуть не сдох от истощения.

Вертер: Вертер подобострастно раскланивался направо и налево, целовал ручки дамам сначала как положено, потом чуть повыше запястья, хватал с подносов проходивших мимо максимовских ливреев бокалы и отправлял их содержимое себе в желудок. Он с завистью взирал на дорогое оружие, преподнесенное князю в дар членами общества святого Луи, и проклинал легкомыслие своей мамаши, которой не хватило ума завести шашни с каким-нибудь, путь даже захудалым, дворянчиком. Кабы она их завела, он, может быть, ходил бы сейчас в сапогах со шпорами, нацепив шпагу не хуже этой... Как настоящий мужчина, он был неравнодушен к холодному оружию. Но еще менее равнодушен он был к дамам, поэтому успокоив себя тем, что в отличие от пышущих здоровьем мушкетеров и гвардейцев, он, хрупок и изящен, как истинный аристократ, стал крутится вокруг предмета обожания — фрейлины Ее величества, которая благоволила явится на бал именно такой, какой он всегда ее представлял. Он мельком увидел подарок Марселины-Аглаи-Сюзанны-Терезы и слышал ее и князя разговор О чем они толкуют? Сатана? Енто еще куда ни шло. Козел? Рога и копыта? А это уже ни в какие ворота не лезет. Или тут имеет место арго, то бишь тайный язык, шифр, которым пользуются заговорщики, чтобы водить за нос честной народ... Вертер почувствовал, как у него на душе скребут кошки и сердце терзают смутные сомнения — то бишь банальная ревность. Также он обратил внимание на некоего молодого человека с пришибленным видом стоящего, подобрав руки на груди Оба-на, вот это, да! Знаменитый жулик, ставший секретарем и тенью всемогущего кардинала — какой представитель третьего сословия не слышал удивительную историю этого человека? По его примеру художник навострил уши и отправил в глотку очередную порцию вина. Тем временем веселье разгоралось. Кто-то закричал, что пора начинать перформанс. Вертеру почудилось, что это была та очаровательная женщина в черном, видимо, вдовушка, руку которой Вертер имел честь облобызать. «Если дама с пуансетией сейчас не обернется, я покажу всем, какой бывает перформанс!» - подумал Вертер.

Dominique: Опомнившись от изумления, вызванного тем, как легко его заметили, Шере смущенно приблизился. – Мои наилучшие вам пожелания, ваше светлейшее сиятельство. Прошу вас оказать мне честь и принять от меня этот скромный дар. Другой бы потратил на подарок хоть часть полученных от итальянца денег, но Шере решил обойтись собственными талантами. В небольшой папке, которую он почтительно протянул князю, содержалась стопка приглашений на свидание, о месте которого должен был бы сообщить слуга, адресованных самым известным парижским красавицам и написанных почерками их мужей.

Коррадо ди Сант-Анна: Dominique А вот это - браво. Никогда бы не подумал, что ваш талант можно этаким образом применить... Вертер Вы не поверите, на прошлый ДР козла я доил. - О-о-о-о! - князь постарался принять подарок Шере таким образом, дабы Марселина не увидала, что это конкретно, и подумал о том, как совместить приглашения и гравюры. - Воистину, это ключи от райских ворот, сигнор Шере. Не стойте же вы у входа, как неродной, проходите, угощайтесь - нравы у меня, как помните, вольные. Мысль о гравюрах неожиданно, когда взгляд Коррадо упал на Вертера, скакнула диким зигзагом, приняв интересное направление. "Надобно ко дню рождения Доминика заказать его портрет в чапангском стиле у ван Стенберга", подумал итальянец.

Dominique: Благодарю, князь, у меня богатое воображение Шере низко поклонился, уповая на то, что природный ум князя позволит ему понять предназначение записок, бросив лишь взгляд на их содержание. Очевидно было, что никто кроме манчей и мэри-сью не смог бы догадаться по одному виду папки или по тому, что она содержала, о ее предназначении. – Благодарю, ваша светлость, – проговорил он, послушно направляясь внутрь. По дороге он перехватил направленный на него внимательный взгляд одного из гостей, по виду также простолюдина, и отвесил ему учтивый поклон, в то же время пытаясь сообразить, были ли они знакомы.

Вертер: Коррадо ди Сант-Анна Ай-яй-яй, какой кошмар!!! Представляю, что это было за позорище Дама в платье цвета пуансетии не обернулась. Эх, вот как! Вертер открыл было рот, чтобы «показать всем, каким бывает перформанс», как молодой человек, в котором он признал секретаря его высокопреосвященства, вежливо поклонился в его сторону. Внимание художника мгновенно переключилось на него. — А, мессир Доминикус Шере! — воскликнул он, отвесив тому не менее учтивый поклон. Вертер поймал себя на том, что язык у него стал немного заплетаться и выдавать сильный фламандский акцент. Похоже, он расслабился сверх меры, а это было не очень желательно в обществе секретаря его высокопреосвященства. — Премного о вас наслышан, встретиться с вами — для меня большая честь! Не удивляйтесь, — продолжал он, заметив легкое недоумение в глазах Шере, — мир полнится слухами, и добрая молва о ком-то зачастую опережает его самого. Увы, в отличие от вас, о себе я не могу сказать то же самое. Поэтому позвольте представиться. Виллем Вертер, мастер ван Стенберг, всегда к вашим услугам... С начала торжества гости с невероятной быстротой провозглашали тосты — за здравие князя, за прекрасных дам, за короля и отчество и, наконец, за монсеньора кардинала. Вертер, успевший опорожнить не одну порцию, взял у разодетого в пух и прах слуги-официанта два бокала с превосходным бургундским вином, протянул один секретарю, поднял второй и сказал: — За здоровье его высокопреосвященства. За нашего общего друга Коррадо и за вас, мессир Доминик



полная версия страницы