Форум » Игровой архив » Азы столичной куртуазии » Ответить
Азы столичной куртуазии
Жан-Марк де Каюзак: "Известно,чтоб дорогу к госпоже найти, служанок изучить сначала надобно" Публий Теренций Афр
Ответов - 14
Жан-Марк де Каюзак: Это было в благословенные времена... Впрочем, нет. Не такими уж благословенными они были, поскольку в ту пору Жан-Марк де Каюзак еще не был гвардейским лейтенантом, да и гвардейский полк как таковой пока еще не был толком набран, и уж тем более не гремел по всему Парижу как оплот нравственности и порядка. Хотя совсем уж мрачными те времена тоже назвать было нельзя, поскольку в сердце бравого бретонца уже жило нежное чувство, обращенное на восхитительную мадам де Комбале, а его разум был занят не только вопросами службы и поисками хлеба насущного, но и куда более возвышенными мыслями. Например, как бы побольше узнать о предмете своей возвышенной любви. Пословица гласит, будто существует много способов убить кошку, помимо того, чтобы закормить ее маслом до смерти, поэтому и Каюзак долгонько искал окольных путей к своей ненаглядной даме, пока его не осенило. Следует свести близкое знакомство с ее камеристкой! Ведь кто ближе всех мадам де Комбале, не считая дядюшки? Конечно же, доверенная служанка! Предыдущий житейский опыт Каюзака показывал, что женщин проще всего поймать на жалости. Когда они видят мужчину, вполне годного к совместному плаванию по бурному житейскому морю, и все же неприкаянного и заброшенного, им тут же хочется протянуть ему руку помощи, а там и все остальное приложится. Приняв решение ухватиться за соломинку в лице девицы Кальве, Каюзак коварно принялся то и дело с самым несчастным видом попадаться ей на глаза, старательно изображая пастушьего пса, в одночасье потерявшего хозяина, отару и сахарную кость размером с гору святого Михаила.
Дениз: Как и положено дочери почтенного буржуа, коим являлся мэтр Кальве, его любимица, столь удачно для себя лишившаяся жениха накануне свадьбы, мечтала о том, чтобы получить к своей фамилии заветную приставку "де" и утереть нос подружкам, вышедшим за сыновей лавочников. Граф или герцог вряд ли бы захотел связать себя брачными узами с простолюдинкой, даже такой милой и бойкой, не говоря уже о столь безоговорочном достоинстве, как изрядное приданое. Совсем иной сорт возможных женихов представляли владетельные сеньоры с титулом, не превышавшим баронского, а то и вовсе без оного. Зачастую эти господа не имели за душой ни гроша, в провинции их ждали унылые развалины, заложенные и перезаложенные, а в славный город Париж их приводила надежда пристроиться в гвардию какого-нибудь вельможи, а если особенно повезет - то и самого Его Величества короля. Чрезмерного богатства мушкетерская доля не приносила, но зато позволяла со спокойной совестью бродить по кабакам да тавернам, бахвалясь своей незаменимостью в роте и ратными подвигами, главные из которых представляли собой какую-нибудь свалку, устроенную полупьяной солдатней. Такие дворяне не гнушались венчаться с представительницами третьего сословия, ибо деньги, как сказал один римский император, не пахнут, а кофры с золотишком, приносимые молодыми женами, никогда не бывали лишними в скудном хозяйстве отпрыска захудалого рода. В доме, куда Дениз Кальве поступила камеристкой, дворяне водились, но они либо вечно торопились куда-то с поручениями, либо носили сутану, что делало их бесполезными в великом деле обретении титула. Впрочем, даже какой-нибудь аббатик мог сгодиться для флирта, и девушка всякий раз хвалила себя за смущенных представителей рода мужского. Как-то раз, направляясь в лавку за брюссельским кружевом, она познакомилась с еще одной возможностью отточить свои чары, но, поелику возможность была холоста, вскоре в головке ее созрела надежда на то, что мечты ее, буде она приветлива и весела с этим бретонцем по имени Каюзак, могут и обрести плоть под звон свадебных колоколов. Всякий раз, думая об этом, Дениз мечтательно вздыхала, хотя и не могла заглушить звонкий голос папаши Кальве, вразумлявшего дочь словами о том, что все-таки стоит искать себе ровню, а дворяне суть люди ненадежные, заносчивые и полны коварства.
Жан-Марк де Каюзак: Месяц спустя, когда девушка пообвыклась с его персоной, Каюзак понял, что пора от степенных разговоров о погоде и ценах на молоко перейти к решительному наступлению. О нет, он вовсе не собирался ловить это трепетное создание за талию и прижимать где-то в укромном уголке, нашептывая на ухо всякие глупости. Ни в коем случае. Врожденная обстоятельность подсказывала Жану-Марку, что подобная тактика хороша, когда хочешь узнать, где у дамочки заканчивается подол, а это было последнеее, что интересовало его в Дениз. Точнее, если бы она не служила мадам де Комбале, то Каюзак не стал бы воротить неизвестно что на ровном месте, а выбрал бы именно этот, старый, дедовский способ, но дело требовало тонкого подхода. Сменившись с дежурства, Каюзак не стал торопиться ни домой, ни в кабак, чтобы толком поесть и отспаться. Свернув в галерею, он снял камзол и дернул хорошенько за полы в разные стороны, так, чтобы на спине хорошенько разошлась давняя, но малозаметная прореха. Потом с камзолом в руках он направился на поиски Дениз.
Дениз: - Да где ж вы так, месье де Каюзак? Как это вы так? - причитала Дениз, с трудом сдерживая радость от этой счастливой неприятности с предметом из скудного гардероба гвардейцы. Она деловито выхватила камзол из рук мужчины и резво помчалась на первый этаж, где располагались комнаты прислуги. Можно было бы найти нитку с иголкой где-нибудь и поближе к покоям мадам де Комбале, где ее и настиг бравый бретонец, но как приятно было провести поклонника в свое жилище, чтобы все-все-все увидели, какой благосклонностью она, дочка суконщика, пользуется среди гвардейцев. И пусть только кто-то вздумает сказать что-то дурное!.. - Вот, пришли, - девушка с лукавой улыбкой показала Каюзаку на дверь комнаты, которую она делила с прачкой маркизы. - Я быстро-быстро все залатаю, а вы, месье, обождите пока. У меня, правда, очень тесно и совсем не достойно взора дворянина...
Жан-Марк де Каюзак: Каюзак не думал, что Дениз предложит ему оказать услугу прежде, чем о ней попросят, а потому заранее заготовил проникновенную речь. Из нее девица Кальве должна была узнать, что камзол у гвардейца из настоящего лионского бархата, и он ни за что не стал бы утруждать Дениз, если бы можно было доверить столь деликатное дело сальным лапам кухонной прислуги, однако эта умница и сама все поняла. -Это ничего, - заверил ее Каюзак, входя в комнату и присаживаясь на край аккуратно заправленной постели, - я в укор не поставлю, живем-то не как хотим, а как можем. Думаю, если бы ты могла спать на пуховых перинах и ходить в шелках, то уж не стала бы здесь ютиться.
Дениз: - Ой, да вы и скажете! - то ли с сомнением, то ли с упреком в голосе отвечала девушка. - Как будто в пуховых перинах и шелках счастье... Непременно нужно было создать у офицера впечатление, что ей, Дениз, ничего не нужно, что она не из таких, кто алчно жаждет во что бы то ни стало заиметь какую-то выгоду от мимолетной благосклонности того, кого Господь в этом мире наделил хоть толикой влияния и могущества, пускай оно и заключается в дворянском титуле и лейтенантском патенте. Дениз вытащила из-под кровати жестяную коробку с швейными принадлежностями, выбрала на глаз нить, по цвету подходившую к камзолу, и, убедившись, что она достаточно надежна, ловко вдела ее в иголку и принялась за штопку. - В доме моего папеньки я спала на такой перине, да и шелковое платье у меня имеется, - Каюзак обязательно должен был знать, что приданое за дочкой папаша Кальве дает приличное. - Только не хочется мне всю жизнь сидеть в лавке.
Жан-Марк де Каюзак: Каюзак был вполне согласен тем, что счастье заключается не в перинах и сундуке с приданым, он куда выше ценил навыки, позволяющие из винограда сделать вино, а из синицы в небе - журавля на блюде. Его несказанно радовало, что девица Кальве не охотится за толстым кошелем, потому как предложить Каюзаку было особенно нечего даже субретке, не говоря уж о герцогине. -Это верно, - солидно отозвался он, наблюдая, как проворно Дениз орудует иголкой, - такая славная девушка из-за прилавка и видна-то только наполовину. Выражение лица Каюзака свидетельствовало о том, что он бы сильно разочарован, если бы не сумел созерцать мадемуазель с головы до пят.
Дениз: Дениз старательно покраснела, впрочем, комплимент офицера был ей и в самом деле приятен. - Все одно, месье де Каюзак, я не за прилавком, а здесь. Девушка откусила нитку, к неудовольствию своему, обнаружив, что прореха на камзоле слишком быстро была залатана. Потому-то она снова отмотала новый кусок от катушки и принялась за работу по второму разу: и время потянет, и лейтенант увидит, как она бескорыстно о нем заботится. - Что же мы все обо мне да обо мне. Лучше вы о себе расскажите, месье. Как вы оказались в гвардейцах? Дениз не надеялась услышать что-то такое, чего ей не приводилось слышать раньше. Все гвардейцы и мушкетеры, как на подбор, были сыновьями бедных дворян, стекавшихся в Париж, чтобы пристроиться на службу к богатому вельможе.
Жан-Марк де Каюзак: Жан-Марк аж зажмурился на мгновение от удовольствия - Дениз, сама того не зная, задала именно тот вопрос, которого ждал ее собеседник. - Я всегда хотел служить Богу, - доверительно промолвил он. - Вот только все эти обеты, кротость там, бедность, целибат... да и потом, я старший сын в семье, а это накладывает большую ответственность. Но наш кюре меня надоумил, как быть. "Если вы, шевалье, - сказал он, - посвятите свою шпагу князю церкви, то это будет все равно, как если бы вы защищали самого Господа", - Каюзак выразительно вздохнул, подчеркивая свое чистосердечие и набожность. - Так я решил пойти в гвардию архиепископа Реннского, а услышав, что Его Высокопреосвященство набирает собственный полк, я испросил благословения отправиться в Париж - и вот я здесь.
Дениз: Рассчет Каюзака был верным. От необычности истории девушка даже уронила руки с шитьем на колени, ротик ее слегка приоткрылся, а в глазах замелькало восхищенно-мечтательно выражение. Перед ней теперь был не просто обладатель смазливой внешности, чья ценность резко повышалась за счет дворянского титула, так еще и настоящий рыцарь, человек верующий и пылкий. Да таких теперь днем с огнем не сыщешь, все кругом прохвосты да мошенники. - Месье... - наконец сумела выговорить Дениз. - Месье, наверное, вера вам придает много сил...
Жан-Марк де Каюзак: Если бы Творцу было угодно наделить Каюзака павлиньим хвостом, за спиной гвардейца уже давно во всем великолепии раскрылся бы веер из переливчатых перьев. -Да, я прямо сам не свой, если в воскресенье не схожу к мессе, - проникновенно поведал бретонец, потихоньку придвигаясь поближе к хорошенькой субретке. Прошу прощения, но Каюзак еще не получил чина
Дениз: Наверное, он и впрямь хороший человек: и Господа чтит, и службу несет скромно и добросовестно, и простолюдинов не чурается. Желание заполучить его в мужья от подобных рассуждений только возрастало, заставляя руки Дениз двигаться медленнее, а иголкой орудовать как можно более изящно, чтобы Каюзак успел полюбоваться и оценить, какая же из мадемуазель Кальве выйдет отличная супруга, хозяйственная и аккуратная. - Ах, месье, да вы, наверное, гордость всей семьи, не иначе! Все берут с вас пример... - в голос девушки звучало неподдельное восхищение.
Жан-Марк де Каюзак: И тут Каюзаку было чем похвастаться! Воистину, сегодня звезды на небе сошлись в правильном сочетании, каждое лыко, как говорится, было в строку, а главное, бретонцу при этом практически не приходилось врать. Лжи он не любил уже потому, что не мог толком запомнить, кому что соврал, а потому слыл человеком великой честности. -Неловко признаться, но иной раз сядешь читать письмо от родителей - а там-то одни похвалы да восторги, ну как, думаешь, можно разочаровать отца и матушку....
Дениз: - Да, месье, - совершенно разомлела девушка. Герой, да и только, разве можно устоять перед ним. Еще немного, чувствовала теперь уже бывшая искательница благородных женихов, и она готова будет бежать за Каюзаком на край света, в Батавию или к московитам, все одно, лишь бы быть подле такого неотразимого кавалера.
полная версия страницы