Форум » Игровой архив » Благодарите судьбу, если она предоставляет вам хотя бы какой-то выбор. 16 июля, начало пятого » Ответить

Благодарите судьбу, если она предоставляет вам хотя бы какой-то выбор. 16 июля, начало пятого

Рошфор: Тюрьма Консьержери, действие второе

Ответов - 53, стр: 1 2 3 All

Провидение: Комендант, невольно приподнявший брови при первых словах Рошфора, еле заметно вздохнул, поклонился обоим дворянам и, выйдя в коридор, вновь оперся о стену с видом Атланта, вынужденного снова принять Землю от Геркулеса. Будучи, в некотором роде, хозяином этой тюрьмы, он даже не попытался сделать вид, что не станет слушать, резонно рассчитывая, что, приказ или не приказ, Рошфор никак не сможет ему воспрепятстовать выбирать свое местонахождение здесь.

Арамис: Арамис последовал за охранником в маленькую комнатку, которая должна была стать его временным прибежищем. Идя по коридорам, он оглядывал окружающие его стены, уже с другой точки зрения, чем ранее. Ирония судьбы превратила человека из охранника спокойствия в его нарушителя. Коридоры навивали гнетущие мысли. К этой тюрьме относятся строки А.Дюма, который хоть и описывает события, происходившие спустя более века, но эти события не меняют облика здания носящего имя Консьержери: "Обширен и мрачен этот дом, заставляющий скорее бояться, нежели любить строгую богиню правосудия. Здесь на тесном пространстве можно увидеть все атрибуты и все прерогативы человеческой мести. Вот помещения, где обвиняемых стерегут; дальше — залы, где их судят; ниже — темницы, куда их запирают после приговора; у входа — небольшая площадка, где их клеймят раскаленным железом, обрекая на бесчестье; в ста пятидесяти шагах — другая, побольше, где их убивают, то есть Гревская площадь, где заканчивают набросок, сделанный во дворце. У правосудия, как видим, все под рукой. Вся эта группа зданий, сросшихся друг с другом, угрюмых, серых, с маленькими зарешеченными окнами, с зияющими сводами, похожими на пещеры с решетками, — все эти здания, тянущиеся вдоль набережной Люнет, и есть Консьержери. В этой тюрьме есть темницы, которые вода Сены увлажняет свой черной тиной; есть таинственные отверстия — когда-то они были дорогой в реку для жертв, в чьем исчезновении кое-кто был заинтересован." Однако заточение в одиночестве длилось недолго. Дверь отворилась и на пороге появился ОН. Он, тот кто заточил его в эту крепость. Он, кто задавал эти издевательские вопросы. Он... - А! Граф! Я вижу, что вы расскаялись в своих действиях, и пришли извиниться. - проговорил Арамис пропустив первые слова Рошфора мимо ушей. - Да ладно, не утруждайте себя. Ведите меня на волю...

Рошфор: Рошфор проследил глазами за комендантом, освобождающим камеру от своего присутствия, и уже хотел перестроиться на серьезный и сложный разговор с Арамисом, когда мушкетер стал говорить такую несуразицу, что захотелось последовать примеру господина де Луа. Граф замер, вперившись глазами в лицо заключенного и параллельно раздумывая, кому больше выгоден тот разговор, который он хотел начать... Придя к какому-то важному для себя выводу, Рошфор нехорошо усмехнулся. - Что ж, раз слушать вы меня не желаете, месье Арамис. Счастливо оставаться. Убийство знатной дамы, судовладелицы и жены румынского аристократа надолго поселит вас здесь, и неважно, кому вы что были должны, и кому успели спасти жизни. Прощайте, - с торжествующей ухмылкой на лице граф кивнул головой мушкетеру и направился к двери.


Арамис: Граф вёл себя как обиженный ребёнок, который не получил обещанных сладостей. Но разговор должен принять серьёзный оборот. Важен он был прежде всего для самого мушкетёра. Милая женщина в глазах Рошфора преобразилась из простой убийцы, в знатную аристократку. Это значительно осложняло судьбу смиренного мушкетёра. Действительно убийство милой румынки из высших слоёв общества - это серьёзные неприятности. И мало кто посмотрит, что это совершалось из самообороны. Но сам факт что доверенное лицо кардинала знаком со всякого родо убийцами уже наводило на странные подозрения... - Граф, я вижу что вы пришли ко мне с серьёзными намереньями, так давайте поговорим спокойно. Вы сказали что я вам лгу. Но это не так. Если вам что-то известно лучше моего - посвятите меня в это

Рошфор: Рошфор медленно развернулся и удивленно уставился на Арамиса, приподняв одну бровь. Мушкетер все же осознал, что граф посетил тюрьму Консьержери не ради праздного любопытства, так же не ради увеселения он показывал заключенному бумагу, подписанную кардиналом, и уже тем более не ради развлечения вел с ним беседу. - Мне многое известно лучше вашего. И посвящать вас в это я не намерен. С другой стороны я могу милосердно, по-христиански рассказать вам, в какой истории вы оказались замешаны. В Божьем Храме в самый разгар летнего дня убита женщина. Молодая красивая судовладелица, жена румынского аристократа, подданная чужой страны. Убийца был схвачен на месте - им оказался храбрый мушкетер сомнительной репутации. Показания мушктера необычны, он обвиняет убитую в нападении на него, и уверяет, что всего лишь защищался. Неубедительно, согласитесь. Любой судья признает вас виновным и если не приговорит к казни, то заставит гнить в тюрьме. Единственное спасение для вас - это, чтобы убитая осталась неопознанной нападавшей... - Луи сделал паузу, позволяя Арамису самому додуматься до того, что ему следует просить о помощи, а значит, быть готовым что-то за предоставление этой помощи пообещать.

Арамис: Дела Арамиса были не так плохи как он думал. Они были ЕЩЁ хуже. Всё происходившее ему напоминало страшную историю, где с каждым новым предложением всплывали всё новые любопытные, но не приятные подробности. Оставалось только надеяться что правда победит. "Если всё действительно так, как расказывает Рошфор (а рассказывает он довольно убедительно), то дела мои на самом деле плачевны. Но! У меня есть два свидетеля - мысли мушкетёра на миг озарились, но потом так же мгновенно потухли - ну да, хороши свидетели. Одна женщина, находящаяся в бегах. Так что что бы взять с неё показания её надо как минимум найти. А если её найдут, то займутся явно не моим делом. Второй - гвардеец. Эх, все кардиналисты в одном котле варятся - так что на помощь г-на Брешвиля тоже особо надеяться не приходится. Остаётся уповать на помощь Бога, удачу капитана, и свою смекалку..." Рассудив всё именно так, Арамис принялся обдумывать условия выгодной капитуляции. - Да, скверная переделка... Особенно правдопадобно она звучит в ваших речах... Но что же мне делать? Мои свидетели - Бог и моя совесть - врятли убедят вас в моей невиности...Что же делать- что же делать? - пречитая, покачал головой Арамис. При этом он, приподняв одну бровь, посмотрел Рошфора, принимая его игру

Рошфор: Попытка сыграть престарелого лавочника, нечистого на руку, которого за эту же руку и поймали, немало удивила графа. Услышать причитания из уст молодого мушкетера было настолько неожиданно, что почти ошеломило Рошфора. Тем более, что Арамис к тому же лишил его возможности отреагировать так, как к этому граф привык - поднять бровь. В этом жесте мушкетер опередил доверенное лицо кардинала, а паясничать и передразнивать заключенного Рошфор не имел никакого желания. Остановившись на том, что сохранил в голос менторский тон, а на лице непроницаемую маску, граф ответил: - Что делать, я вам уже сказал, месье. Вы выйдете отсюда только при условии, что тело убитой вами женщины так и не будет опознанно. Убеждать меня в своей невиновности, господин мушкетер, заранее обреченное на провал мероприятие. Так что приберегите своих свидетелей, Бога и свою совесть, для судьи, который будет разбирать ваше дело. Если же вы не хотите суда над собой, да и здесь оставаться вам не с руки - вам нужен покровитель, который в силах позаботиться о вашем комфорте. Увы, я еще ни разу не видел человека, оказывающего помощь другому совершенно безвоздмездно... Так что вы об этом думаете, месье?

Арамис: - Ваша логика вполне разумна, граф. И если не учитовать того, что вы отказываетесь верить дворянину в его невиновности, то она вполне хороша. Для вас, разумеется. А что касается меня, то я с вами соглашусь - ведь это если не единственная возможность, то одна из немногих, окончить своё пребывание здесь в весьма короткий срок. Арамис взглянул на Рошфора, как бы спарашивая, какую услугу он должен оказать ему, в обмен на свою свободу

Рошфор: "Ваша невиновность - последнее о чем я задумаюсь, верить ей или нет. И то, только в случае, если больше мне вообще ничего в голову не придет. В чем я очень сомневаюсь." Рошфор позволил этой мысли мелькнуть в своем сознании и бесследно исчезнуть. Мушкетер, кажется, был готов идти на некоторые компромиссы и играть по правилам графа, простите, он имел ввиду кардинала. - Чтобы меньше искушать гостеприимство этих стен, вам, сударь, стоит как минимум задуматься о том, чем вы можете быть полезны Франции и ее Первым слугам. Я допускаю, что вы обладаете информацией, важность которой можете и не до конца осознавать. В вашем окружении есть люди, и я сейчас имею ввиду не только мушкетерскую роту, которые беззастенчиво подрывают своими действиями престиж нашей страны и королевской семьи. Согласитесь, что это так.

Арамис: - Граф, к сожалению вы думаете, что поймали в эту клетку орла, а на самом деле только воробья. Я не шпион, не министр, не король Испании... Я простой мушкетёр. Я конечно соглашусь, что мушкетёр - это не обычный человек, но и не принц. От куда у меня может быть такая важная информация? Какую важную информацию я имел - вы уже выслушали. Что ещё вам предложить - я просто теряюсь в догадках.

Рошфор: "Ей Богу, как ребенок! "Нет, я не знаю о каком пироге, с вишней и с трех сторон надкусанном, что лежал на третьей снизу полке справа, вы говорите, не видел я его никогда." Понять не могу, зачем строить из себя слепо-глухонемого дурака, когда всем присутствующим известно, что это не так. Еще бы сказал, что он в Париже недавно." Рошфор тяжело вздохнул. - Сударь, я вам называю имя, а вы мне рассказываете, что эта особа уже успела натворить в Париже и что только собирается. И не пытайтесь меня обманывать. Отказ от ответа означает ваше желание подольше погостить в этой теплой и уютной обстановке. А теперь имя. Мари де Шеврез. Все, я вас слушаю.

Арамис: - Вы у меня спрашиваете, про герцогиню Шеврез? - с возмущением спросил Арамис - Я не отказываюсь помогать вам, но для того чтобы сказать то, что скажу вам я - мне не обязательно быть арестованным! Не понимаю какую связь между нами вы намекаете. Я буду рад, если вы действительно предоставите мне вопрос, на который я вам могу ответить. Хоть тон мушкетёра был уверенно твёрдым в душе всё было зеркально иначе. Имя Мари солью пало на терзаемое сердце. Ему самому хотелось узнать о её местонахождении не меньше чем Рошфору, а во сто крат больше. В мыслях возник образ Мари: "Где же мой милый ангел скрывается и что с тобой случилось? За уверенность что с тобой всё в порядке я просижу здесь ещё вечность, но не предам." Рассказывать постороннему человеку о планах влиятельной возлюбленной - это предательство. Предательством даже будет обнаружить их связь. И совсем не важно, что у бедного мушкетёра у самого не было сведений. Но если бы были - они остались бы между ними, а не между Рошфором и Ришелье. "Почему они спрашивают меня о её планах? Они её поймали (не могла же она сквозь землю провалиться) и не допытались до её планов!" Мозайка сложилась в затуманенном болью и ревностью сознании. "Теперь они через меня хотят выяснить её планы. Но в этом вам не преуспеть. Даже если бы знал - не сказал."

Рошфор: - Не понимаете, о какой связи я вам говорю... У вас будут сутки, чтобы осознать, какую информацию я желаю от вас получить. Рошфор был уверен, что его неоднократно повторенная информация должна была достигнуть сознания мушкетера, и дать сигнал о том, что ему дают последний шанс. Дальнейшее отрицание любых отношений между Арамисом и мадам де Шеврез, по мнению доверенного лица кардинала, выглядело чрезвычайно глупо и нерезультативно. Кажется, его оппонент так этого и не понял. А когда человек не понимает слова, приходится прибегать к действиям. - Прощайте. Приятного отдыха, шевалье. Граф вышел из камеры.



полная версия страницы