Форум » Игровой архив » "Рекомендательное письмо"..17 июля, около часа дня, лавка Мирелли. » Ответить
"Рекомендательное письмо"..17 июля, около часа дня, лавка Мирелли.
Antoinette :
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Antoinette : Антуанетта Каролина де Фронсак никогда раньше не была в Париже. «Город интриг и придворных лицемеров,- говорил о Париже её отец, покойный граф.- Надеюсь, ты не когда не окажешься там, дорогая. Только если черти тебя туда завлекут». «Не черти, а чёрт, отец, - подумала девушка, горько усмехнувшись. – Ваш собственный брат». Антуанетта привыкла, что всё в этой жизни происходит так, как она хочет, поэтому была даже немного удивлена, получив письмо от «любимого» дядюшки. Она не собиралась замуж в ближайшие сто лет, и никто не в силах изменить этого. Мысли о том, что она могла бы сейчас быть в родном Беарне, а не в неизвестном ей Париже, навевали девушке грусть. Посмотрев, на спящую Мари, её служанку, Антуанетта усмехнулась. Вот уж кто, действительно, не имел проблем! Карета остановилась. Кучер сообщил о том, что они приехали. «Наконец-то, - подумала девушка.- Мне уже начало казаться, что эти Мирелли живут на краю света». Перед тем как выйти из кареты на улицу, Антуанетта в десятый раз проверила на месте ли письмо к господину Мирелли. «Он влиятельный человек, - убеждала её госпожа де Луэн.- Он тебе поможет». Девушка надеялась, что это действительно так, потому что больше ей не к кому было обратиться. Стоя перед дверью лавки господ Мирелли, Антуанетта ощущала неясное волнение, будто она собиралась окунуться в холодную воду неизвестного ей озера. - Глупости, - сказала девушка, поправляя причёску.- Я не должна показывать своего волнения. Ты - дочь графа, Антуанетта, а не беарнская прачка. Вздохнув, она постучала в дверь.
Louise Mirelli: К полудню от ночной грозы оставались лишь смутные воспоминания – Париж задыхался от духоты и пыли. Хозяевам парфюмерной лавки Мирелли это, впрочем, было только на руку: чем сильнее становилась жара, тем охотнее раскупались ароматные масла, духи и прочие благоухающие средства, к коим в изобилии прибегали не только дамы, но и иные кавалеры, движимые стремлением приглушить естественные запахи человеческого тела. Сегодня желающих оставить в парфюмерной лавке звонкую монету встречал коренастый господин, чья внешность позволяла сделать предположение о его южном происхождении. То был не кто иной, как синьор Мирелли собственной персоной, и сейчас он как раз заканчивал прощаться с двумя дамами, очевидно, довольными своими приобретениями, несмотря на их стоимость – чему не в последнюю очередь способствовали любезность и внимание хозяина лавки, которые тот готов был уделять всем посетительницам, независимо от тяжести их кошелька – в особенности если недостаток веса в этой области компенсировался достоинствами внешнего вида в целом. Распахнувшаяся перед уходящими дверь позволила синьору Мирелли заметить на пороге юную особу, сразу же завладевшую вниманием итальянца хотя бы в силу ее несходства с дамами, покидавшими лавку. – Прошу вас, мадемуазель, проходите! Чем я могу помочь вам? – вкрадчиво осведомился парфюмер, окидывая вошедшую изучающим взглядом.
Antoinette : Пропустив дам, выходящих из лавки, Антуанетта вошла внутрь. - Добрый день, месье, - сказала она, внимательно посмотрев на человека, окликнувшего её. По описанию госпожи де Луэн, он был очень похож на синьора Мирелли. Антуанетта сжала в руке рекомендательное письмо. « Если это он, то я отдам письмо, – подумала она.- А если не он? Вдруг достопочтенный дядюшка узнал о моём приезде и послал своего шпиона?» Подумав, что, наверное, ее колебание выглядит немного странно, девушка улыбнулась своей самой доброжелательной улыбкой и спросила: - Не могли бы вы сказать мне, где я могу найти синьора Мирелли, хозяина этой лавки?
Louise Mirelli: За те несколько секунд, в течение которых молодая женщина в нерешительности стояла перед ним, синьор Мирелли успел сделать несколько выводов. Во-первых, незнакомка не была парижанкой – об этом красноречивее любых слов свидетельствовало ее дорожное платье. Во-вторых, она заметно нервничала. И, наконец, в-третьих, непохоже было, чтобы она появилась в лавке в качестве потенциальной покупательницы. – Синьор Мирелли перед вами, сударыня, и к вашим услугам, – промурлыкал парфюмер, делая шаг по направлению к незнакомке. – Чем могу быть полезен? Коль скоро цели визита этой особы были ему не вполне очевидны, итальянец считал необходимым внести ясность в этот вопрос и предпочитал сделать это по возможности скорее.
Antoinette : Услышав слова незнакомца о том, что он и есть г-н Мирелли, девушка улыбнулась ещё раз. Что ж, удача ей сопутствует. Волнение, внезапно нашедшее на нее, отступило. «Нет, определенно, этот человек не может быть заодно с моим безумным родственничком, - подумала Антуанетта.- Дядюшка не видел меня очень давно, поэтому описать то, как я выгляжу, ему, даже при очень большом желании, не смог бы. Я уверена, что этот господин не знает, кто я. А если он не знает, кто я, ему незачем называться именем того, на чью помощь я надеюсь, приехав в Париж». - Я очень рада тому, что вижу вас, синьор Мирелли, - сказала девушка чистую правду.- Меня зовут Антуанетта де Фронсак, месье. Я прибыла из Беарна, надеясь на вашу помощь. Госпожа де Луэн, близкий друг моих покойных родителей, сказала, что только вы можете помочь мне в моей беде. При себе я имею послание от неё. Из него, я надеюсь, вы узнаете обо всём, месье. Глубоко вздохнув, девушка протянула рекомендательное письмо парфюмеру.
Louise Mirelli: Антонио Мирелли механически принял означенное письмо из рук Антуанетты де Фронсак и задумчиво взглянул сначала на бумагу, потом на девушку, а после снова на бумагу, будто бы не понимая, чего от него хочет стоящая перед ним особа. Затруднительно предположить, повлияло ли на парфюмера должным образом упоминание имени госпожи де Луэн или нет: к несчастью, синьор Мирелли в принципе не был расположен к тому, чтобы улаживать чужие дела – разве только в случае, если этот процесс сулил ему личную выгоду. Мадемуазель де Фронсак, однако, не испарилась под его взглядом, а, напротив, продолжала стоять, ожидая от него каких-то действий – со всей очевидностью, отнюдь не тех, которые желал бы предпринять в ее отношении он сам. По счастью, к тому моменту, как синьор Мирелли успел перечитать письмо по второму разу, дверь лавки открылась снова, и в помещении стало одним действующим лицом больше. – А, сударыня, вы очень вовремя, – с еле-различимой насмешливостью в голосе обратился к вошедшей парфюмер, неведомо когда оказавшийся между двумя женщинами. – Мадемуазель де Фронсак, позвольте представить вам мою супругу, мадам Мирелли. Уверен, она придумает, чем вам можно помочь. – Хозяин парфюмерной лавки уже снова лучился любезностью, ибо испытал немалое облегчение, обнаружив, что ответственность за нависшую было над его головой проблему можно так удачно сплавить жене. – Мадемуазель де Фронсак прибыла из Беарна с надеждой на нашу помощь и с рекомендательным письмом от одного моего старого знакомого, – без запинки пояснил синьор Мирелли, складывая вышеупомянутую бумагу с самым невозмутимым видом. Мадам Мирелли, все это время оценивающе разглядывавшая посетительницу, коротко кивнула и неожиданно тепло улыбнулась девушке: – Я рада знакомству с вами, мадемуазель, и постараюсь помочь вам. Однако обсуждать такие дела в лавке было бы неудобно... Возможно, вы согласитесь проследовать за мной, – обменявшись взглядами с супругом, полувопросительно закончила она и, не дожидаясь согласия, повела Антуанетту в жилую часть дома. – Итак, что же привело вас в Париж? – доброжелательно поинтересовалась мадам Мирелли, когда они оказались одни и с удобством расположились в одной из комнат. Рекомендательное письмо, адресованное ее мужу, разумеется, осталось в лавке, однако Луиза рассчитывала в скором времени компенсировать это упущение и узнать все необходимое непосредственно от своей визави.
Antoinette : Оказавшись в одной из комнат, Антуанетта начала размышлять над тем, что же, всё-таки, стоит рассказать своей собеседнице. Супруга сеньора парфюмера вызывала в девушке большее доверие, чем сам г-н Мирелли. Ещё в лавке, следя за тем, как парфюмер, видимо, уже по второму разу читает письмо, девушка поняла, что большой помощи от него не добьешься. То, что он с явным облегчением предпочёл, чтобы Антуанетте помогала его жена, лишь укрепило её во мнении. Девушку смущало лишь, то, что господин Мирелли не назвал имени госпожи де Луэн. Было ли это сделано специально, или он действительно считал эту приятную во всех отношения женщину своим «старым знакомым»? Нужно ли жене парфюмера знать имя той, которая прислала её сюда? Что она сделает, если Антуанетта назовёт это имя: откажется помогать или не придаст этому значения? Господи, как дорого бы заплатила девушка, чтобы знать, что написано в рекомендательном письме! «Тебя об этом, пока не спросили, - подумала девушка, смотря на синьору Мирелли. – Значит, сама ты об этом говорить тоже не будешь». - Крайняя необходимость, мадам, - ответила девушка, услышав вопрос госпожи Мирелли.- Я - дочь графа де Комон. Мой отец скончался год назад, и теперь графом считается его младший брат. О, мадам, это ужасный человек! Ему достались все владения нашей семьи, но ему и этого мало, он хочет выдать меня замуж за человека, который втрое старше меня! Перед смертью отца, мой дядя пообещал ему, что до конца своих дней я буду жить в нашем имении и не в чём не буду нуждаться. Он соврал человеку на смертном одре! Я не хочу замуж за старика, мадам. Единственное, чего я желаю, чтобы мне оставили Фронсак, и я могла жить там, так же, как при жизни моего покойного отца. Мне сказали, что ваш муж - единственный, кто может помочь мне, но я вижу, что вы тоже можете, поэтому я прошу помощи и у вас, мадам. Окончив свой монолог, мадемуазель де Фронскак глубоко вздохнула и посмотрела на свою собеседницу.
Louise Mirelli: Чем дальше заходил рассказ дочери покойного графа де Комон, тем сильнее становились опасения мадам Мирелли. Суть же их заключалась в том, что притязания девушки не имеют под собой никакого реального основания, кроме ее собственного желания. Однако о чем бы ни думала Луиза, выслушивая нежданную гостью, ни малейших внешних признаков нетерпения она не проявляла. По окончании речи мадемуазель де Фронсак она выдержала короткую паузу, посвященную размышлениям, и, наконец, вздохнула: – Да, милая, вас обманули. К несчастью, это не редкость в нашем несправедливом мире. Но скажите… – Луиза адресовала своей визави проницательный взгляд. – Было ли желание вашего покойного батюшки и данное его братом обещание закреплено на бумаге? Сказать по чести, у мадам Мирелли успели возникнуть серьезные подозрения, что ответ на этот вопрос ей известен, а мадемуазель де Фронсак попросту не понимает своего счастья: если избранный ее дядюшкой жених обладает хоть каким-то состоянием, разумнее всего было бы согласиться. А уж если он еще и стар…
Antoinette : Услышав вопрос, Антуанетта печально улыбнулась. Бумага… Почти тоже спросила госпожа де Луэн, когда девушка поведала ей свою историю… - Нет, мадам, - ответила Антуанетта.- Отец верил своему брату. «Я не могу, не могу выйти замуж за старого идиота! – думала девушка, смотря на синьору Мирелли, которая, кажется, не до конца поняла всю серьёзность ситуации. – Не могу же я сказать ей про моих горе-женихов… Думай, Антуанетта, думай!» - Мадам, - сказала девушка, улыбнувшись одной из тех благочестивых улыбок, которые идут только Святым мученицам.- Вы не знаете главного, человек за которого мой дядя хочет отдать меня замуж-разорившийся дворянин. Он промотал своё наследство, и, я уверена, промотает и моё, когда я стану его женой. Отдавая меня замуж за подобного человека, мой дядюшка обрекает меня хуже, чем на смерть! Он обрекает меня на нищету. Сказав это, девушка в отчаянии посмотрела на свою собеседницу. Это была правда. Последняя правда, которая у неё осталась.
Louise Mirelli: «Так отравите его, а лучше обоих, и дело с концом», – мысленно пожелала собеседнице Луиза, но вслух, разумеется, этого не сказала. Как она и боялась, никаких существенных оснований требовать возвращения поместья у мадемуазель де Фронсак не имелось – одни эмоции, что вполне понятно, но, увы, недостаточно для решения проблемы. – Боюсь, о Фронсаке вы можете забыть, – с искренним сожалением признала Луиза, гадая, насколько богат был покойный граф. – Чем раньше вы расстанетесь с ничем не подкрепленными надеждами, тем лучше, поэтому я бы очень советовала вам забыть о прошлом и обратить свой взгляд в будущее. Каким состоянием вы обладаете на данный момент? И, между прочим, если ваш батюшка покинул сей бренный мир уже около года назад, почему вы не обеспокоились своим положением раньше? Ведь это было бы так естественно в вашей ситуации... Мадам Мирелли вопросительно взглянула на собеседницу. С одной стороны, все казалось предельно ясно, с другой же у Луизы уже появились некоторые сомнения относительно мотивов мадемуазель де Фронсак. Могла ли она в самом деле быть столь наивной, насколько казалась, или она точно знала, чего хотела, обращаясь за помощью именно в лавку Мирелли? Луиза решила пока не торопиться с выводами и прежде хорошенько расспросить обо всем саму гостью.
Antoinette : Антуанетта тяжело вздохнула, услышав из уст госпожи Мирелли о том, что стать хозяйкой поместья она, увы, не может. Что ж, пора расстаться с детскими мечтами! Но было, ещё кое-что, что мешало ей жить: её нежеланный муж. Девушка была уверена, что дядя не отстанет от неё, пока не сплавит с глаз долой. К несчастью, для девушки в наше время только две дороги: в монастырь или замуж. Ни та, ни другая Антуанетту не устраивала. Но чем вызван интерес задержкой девушки во Фронсаке? Впрочем, это можно было легко объяснить. Девушка узнала о планах дяди только несколько месяцев назад, получив письмо. К тому же, если бы не госпожа де Луэн, Антуанетта и вовсе бы не поехала в Париж. «Дорогой дядюшка, чтоб тебя дьяволы к себе забрали, - со злостью подумала девушка – Надо было дождаться, пока ты приедешь в Беарн и нанять кого-нибудь из лихих парней. Уж они бы так сделали свою работу, что ручаюсь, не прошло б и недели, как я б уже молилась об упокоении твоей души» - Обстоятельства сложились так, что я смогла приехать в Париж только сейчас. Думаю, это стоит назвать Судьбой, мадам, - ответила девушка, окинув свою собеседницу внимательным взглядом. – Мое состояние? Что ж, скорее всего, дядюшка будет вынужден дать за меня приданное, если я соберусь выйти замуж, но он не склонен давать за меня много, иначе нашел бы более достойного жениха. Кроме этого, у меня есть немного собственных денег. «Все наличные деньги, хранившиеся в имении плюс ещё деньги госпожи де Луэн- 500 пистолей, - считала в уме девушка. – Не считая, драгоценностей моей покойной матушки, о которых дядюшка не знает, получается - полторы тысячи луидоров». - Мадам, признаться я очутилась в очень сложной ситуации, и мне не выбраться из нее без вашей помощи, - произнесла Антуанетта с легкой дрожью в голосе. - Я прошу вашего совета. Скажите, как мне поступить?
Louise Mirelli: Луиза выслушивала свою визави со все возрастающим недоумением. Дядюшка мадемуазель де Фронсак вполне мог указать племяннице на монастырские ворота, и однако же он предпочитал обеспечить ее каким-никаким приданым и устроить ее брак. Возможно, впрочем, что он выбрал этот путь исключительно ради внешнего соблюдения приличий, но, как бы там ни было, сути это не меняло, а туманные ответы девушки о «Судьбе» ясности в ее историю не вносили. – Не отчаивайтесь, мадемуазель, выход есть из любой ситуации, – заметила мадам Мирелли в ответ на просьбу о совете. – В том числе из вашей. Луиза выдержала паузу, глядя Антуанетте в глаза, и не без некоторой торжественности констатировала: – Вам необходимо выйти замуж.
Antoinette : Несколько секунд девушка смотрела на свою собеседницу в надежде, что та рассмеется и скажет, что пошутила. Но, видимо, госпожа Мирелли не была намерена этого делать. « Хорош совет, - с некоторой долей иронии подумала Антуанетта.- Именно ради него я приехала в этот чёртов город». Неужели всё действительно было зря, и нет никакой надежды? Неужто ей придется выйти замуж за нищего старикашку? «Никогда, - снова подумала девушка. – Никогда этого не будет! Ах, дядюшка, как же я тебя ненавижу!» Но что же ей делать? Мадам Мирелли согласилась помочь девушке, но она же не Господь Бог, а законы, действительно, на стороне опекуна Антуанетты. - Мадам, - сказа Антуанетта, с досадой понимая, что голос её предательски дрожал.- Но в том, чтобы не выйти замуж за того, кого я презираю, и была цель моего приезда в Париж.
Louise Mirelli: Реакция мадемуазель де Фронсак была в точности такой, как предполагала мадам Мирелли, что и заставило последнюю улыбнуться. – Мне кажется, вы слишком поспешно истолковали мои слова, – неторопливо заметила Луиза. – Если вас не устраивает кандидат, избранный вашим дядюшкой, вам всего лишь следует найти другого. «И исхитриться при этом получить приданое», – мысленно добавила она, с любопытством поглядывая на собеседницу, чтобы не лишать себя удовольствия понаблюдать за произведенным впечатлением.
Antoinette : Признаться, девушка думала об этом, ещё находясь в поместье, но какой беарнский кавалер в здравом уме, возьмёт в жены Антуанетту де Фронскак? « Увы, - лишь с долей огорчения подумала девушка. - Этого не будет, даже если за меня дадут приданное, как за королевскую дочь». Понимание этого вовсе не огорчало её при жизни отца, но сейчас, когда другого выхода, кроме замужества, у неё нет… - Мадам, - ответила Антуанетта.- Как я могу выйти замуж за кого-нибудь другого? Не думаю, что смогу найти себе жениха в Беарне, а в Париже я никого не знаю.
Louise Mirelli: Девушку, со всей очевидностью, больше обеспокоила проблема поиска жениха, чем сам факт гипотетического замужества. Впрочем, должна же она была понимать, что это единственный приемлемый для нее выход, а значит, на возражения по существу вопроса рассчитывать не приходилось с самого начала. – Не отчаивайтесь раньше времени: если вы сейчас опустите руки, то ничего не добьетесь, – ответила Луиза, и прежняя мягкость на несколько мгновений исчезла из ее голоса. – Вы же не хотите отправиться в монастырь, не правда ли? Не сомневаюсь, вашего дядюшку это только обрадовало бы. Кстати, как, вы сказали, его зовут? Оба вопроса, по сути, были заданы с целью выиграть несколько секунд на размышления, и за это время мадам Мирелли пришла к выводу, что для начала лучше всего было бы убедить мадемуазель де Фронсак задержаться в Париже и приложить все усилия, чтобы устроить свою судьбу. Ее дядя, судя по всему, являлся человеком достаточно богатым, а это, в свою очередь, означало, что ситуация достойна более тщательного изучения.
Antoinette : Собственное будущее представлялось Антунетте довольно туманным, но она была твёрдо убеждена в том, что становление монахиней - не самая лучшая вещь, которая может случиться с молодой девушкой. Для того чтобы не попасть в монастырь, мадемуазель де Фронсак была готова сделать что угодно, даже выйти замуж. Мысли о том, как она будет бегать по Парижу в поисках жениха, заставили Антуанетту улыбнуться. «Видели бы меня мои беарнские знакомые, - подумала девушка.- Все бы разом умерли, надорвав животы от смеха». - Я вовсе не хочу в монастырь, мадам, - поспешила заверить госпожу Мирелли Антуанетта.- Если мне для этого придется выйти замуж, я сделаю это, хотя, признаться, я мало себе представляю человека, захотевшего бы жениться на девушке, которой стукнул двадцать первый год, и приданное которой не очень велико. Вспомнив, что не назвала своей собеседнице имени своего родственника, девушка добавила: - Моего дядюшку зовут Рене де Фронсак, мадам. После смерти отца он стал графом де Комон.
Louise Mirelli: – Вам двадцать один? – Луиза хмыкнула. – Отчего же вы не нашли себе подходящего кандидата в мужья раньше, при жизни вашего покойного батюшки? Уж тогда-то, по всей видимости, дело за приданым не стало бы. Мадемуазель де Фронсак начинала казаться мадам Мирелли довольно-таки странной особой, и чем дальше, тем больше. Вариант, что в ее возрасте Антуанетта ни разу не была влюблена, Луиза даже не рассматривала, а потому совершенно неясно было, отчего любящий папаша не пристроил дочку. По всему выходило, что мадемуазель чего-то недоговаривает, и что на деле не только в ее настоящем, но и в ее прошлом не все было гладко.
Antoinette : Ответить честно на вопрос жены парфюмера девушка не могла. Приехав в Париж, Антуанетта решила, что никогда и никому не расскажет о том, что стало с теми людьми, которые пытались к ней посвататься. Ещё свежи были воспоминания о том, что говорили о ней в Беарне… - Мой отец был чрезвычайно слаб здоровьем, мадам. Дочерний долг не позволял мне его покинуть. Сказав это, Антуанетта внимательно посмотрела на свою собеседницу. Что ж, её слова моли сойти за правду. Поверит в это госпожа Мирелли или нет, это - уже её дело.
Louise Mirelli: Одна из бровей мадам Мирелли скептически поползла вверх, однако никаких комментариев все-таки не последовало. Вместо этого Луиза кивнула: – Да, в одном вы правы: самостоятельно найти жениха в Париже вам будет затруднительно, в особенности если ваш дядюшка откажется дать вам приданое. Поэтому вам надо первым делом добиться от него гарантии, что этого не случится. Говорить об остальном раньше, чем вы сделаете это, лишено смысла. – Луиза сделала движение, как будто собиралась подняться с места.
Antoinette : - Но, подождите, мадам, - девушка бросила быстрый взгляд на госпожу Мирелли, весь вид которой говорил о том, что их разговор окончен.- Быть может, я излишне осторожна, но, боюсь, что если я зайду в дом графа де Комон, то выйду я оттуда либо женой его престарелого друга, либо монахиней. Не лучше ли написать ему письмо, как вы думаете? Предположим, я напишу, что у меня есть жених, и мы безумно любим друг друга. Дядюшка ответит, и тогда мне будут ясны его намерения. На секунду у Антуанетты мелькнула мысль, что ей негде жить в Париже, и неплохо бы было осведомиться у госпожи Мирелли о какой-либо гостинице. « Может, даже сниму дом, - подумала девушка.- Денег на несколько месяцев у меня хватит».
Louise Mirelli: Улыбка, тронувшая губы Луизы, плавно превратилась в усмешку. – Милая мадемуазель де Фронсак, монахинями и женами становятся в церкви. Если дом вашего дядюшки не монастырь, вам нечего опасаться. Зато написав про "безумную любовь" вы сильно рискуете остаться без приданого – если, конечно, граф де Комон действительно такой человек, каким вы его описываете. Тем более что никакого жениха у вас нет, и проверить это вашему дядюшке будет нетрудно. – Казалось, мадам Мирелли о чем-то задумалась; по крайней мере, с места она так и не поднялась. – Впрочем, возможно, я смогла бы помочь вам найти жениха... однако вы должны понимать, что это задача не из легких; сил и хлопот она требует немалых, а я так занята здесь, в лавке, и у ее величества, что, право, не знаю, удастся ли мне выкроить время... Интонация недоговоренности повисла в воздухе. Строго говоря, они только теперь приблизились к самой интересной с точки зрения Луизы части разговора, о чем мадам Мирелли и попыталась намекнуть своей визави – без особой, впрочем, надежды, что ее слова будут истолкованы должным образом.
Antoinette : Несмотря на доводы госпожи Мирелли, Антуанетта уже решила для себя, что в дом дяди она одна не пойдет. Девушка была убеждена в том, что как только она ступит на его порог, милейший граф де Комон запрёт Антуанетту в одной из комнат и даже слушать не станет её бредни о женихах и настоящей любви. Вот если бы она пришла туда уже с женихом или хотя бы с человеком, которого граф согласился бы выслушать..Девушка была уверена в том, что наличие свидетелей благотворно повлияло бы на сговорчивость графа.Во всяком случае, дядя не стал бы применять к ней силу при посторонних. Антуанетта внимательно посмотрела на госпожу Мирелли, которая, казалось, колеблется, не зная, стоит помогать мадемуазель де Фронсак или нет. Девушка прекрасно поняла намек своей собеседницы о том, что та не собирается помогать ей просто так. Что ж, действительно, у мадам Мирелли было много своих дел, и, чёрт возьми, чтобы начать заниматься ещё и поиском жениха для старой девы, видимо, было нужно что-то более существенное, чем пара вздохов и очень большая просьба Антуанетты. Но что девушка могла ей предложить? Деньги? Что-то ещё? Нарушив молчание, воцарившееся на несколько секунд в комнате, мадемуазель де Фронсак спросила: -Мадам, быть может, я могу что-то сделать, чтобы у вас нашлось время для решения моей проблемы?
Louise Mirelli: Луиза улыбнулась Антуанетте сердечнее, чем раньше, хотя человеку, немного лучше знакомому с мадам Мирелли, поручиться за искренность этой улыбки было бы сложно. – Я думаю, вы не пропадете в Париже, – уклончиво отозвалась супруга парфюмера, подменив прямой ответ косвенным одобрением. – Очевидно, вы готовы на многое, чтобы не выйти замуж за кандидата, выбранного вашим дядюшкой, не так ли? Запомните это чувство, оно может очень вам пригодиться при достижении поставленной цели, а вам еще придется за нее побороться, и ваш приезд в столицу – всего лишь первый шаг. Париж не Беарн, вы очень скоро заметите разницу... Да, между прочим, кто составил для вас рекомендательное письмо? Кажется, оно осталось там, в лавке. На самом деле, авторство письма не имело особого значения для мадам Мирелли, прекрасно отдававшей себе отчет в том, какого рода "старые друзья" могли водиться у ее мужа, но внезапный порыв любопытства подсказал ей этот вопрос: камеристке вдовствующей королевы начинало казаться, что мадемуазель де Фронсак не безнадежна, и, в зависимости от ее реакции, Луиза могла укрепиться в своем мнении либо переменить его.
Antoinette : Уклончивый ответ жены парфюмера лишь укрепил мнение Антуанеты о том, что бескорыстие-это отнюдь не про госпожу Мирелли. Впрочем, девушка решила, что спрашивать повторно о том, что должна сделать для достижения своей цели, она не будет. Этот вопрос уже был задан, и мадемуазель де Фронсак была уверена, что рано или поздно госпожа Мирелли даст на него ответ. Называть имя автора её рекомендательного письма Антуанетта тоже не собиралась. Если бы господин Мирелли хотел, он бы сам сделал это ещё в лавке. Конечно, сохранение имени госпожи де Луэн в тайне - не было делом принципа для девушки, но, всё-таки, та была ей слишком многим обязана. Почему-то Антуанетте казалось, что от её ответа зависит вовсе не сохранение доброго имени госпожи де Луэн, а что-то другое. - Мадам, - ответила Антуанетта после некоторого молчания.- Моя цель - единственное, чего я действительно хочу. Поверьте, я буду за неё бороться, где бы я ни была: в Париже, в Беарне или где-то ещё. Вы правы, ради её достижения я готова на многое. Что до письма, его написал один хороший друг моего отца. Он очень многое для меня сделал в Беарне. Впрочем, подробнее об этом, я думаю, расскажет вам сам господин Мирелли, если вам интересно. В письме должно быть об этом написано. Кстати, я заметила, что Париж - не Беарн, по-моему, это очень необычный город, как вы думаете?
Louise Mirelli: Задумчивый кивок Луизы мог показаться рассеянным, но саму камеристку это нисколько не волновало. Тот факт, что имя «хорошего друга» как покойного графа, так и синьора Мирелли, оказалось невозможным произнести вслух, тоже не вызвал у нее видимого беспокойства, хотя она бережно отметила эту деталь в памяти, традиционно руководствуясь соображениями личной выгоды. – Вы правы. Париж живет по своим неписаным законам. Здесь за все рано или поздно приходится платить свою цену. Будьте готовы к тому, что едва ли кто-нибудь бросится оказывать вам помощь потому только, что вы в ней нуждаетесь. Впрочем, я попробую кое-что сделать для вас, но для этого мне придется прежде переговорить с несколькими людьми, и, разумеется, пока я не могу ничего обещать – дело слишком деликатное, вы и сами понимаете. Но попытаться все-таки можно, – резюмировала Луиза и тряхнула головой. – Это ваша карета там, на улице?
Antoinette : То, что мадам Мирелли не отказалась помочь ей, немного успокоило Антуанетту, хотя девушка пока не знала, что жена парфюмера потребует взамен. «Будьте готовы к тому, что едва ли кто-нибудь бросится оказывать вам помощь потому только, что вы в ней нуждаетесь». Что ж, Антуанетта это запомнит. Впрочем, девушка никогда не питала иллюзий насчёт искренности, бескорыстия и добропорядочности рода человеческого. Наверное, потому что сама не имела ни первого, ни второго, ни третьего. Вопрос о карете слегка удивил Антуанетту. За разговором с госпожой Мирелли, она совсем забыла и о ней, и о служанке Мари, приехавшей вместе девушкой. - Да, мадам, - усмехнувшись над своей рассеянностью, сказала Антуанетта. – Карета принадлежит мне, хотя, вернее сказать, моему дядюшке. Я приехала на ней из Фронсака, а тот, как вам известно, теперь является его собственностью. Мысленно Антуанетта добавила, что это единственная карета, на которой не было никаких отличительных знаков. Девушка решила, что въезд в Париж в карете с графским гербом де Комон, был бы для неё слишком опасен.
Louise Mirelli: – Прекрасно, – откликнулась мадам Мирелли, не уточняя, что именно ей показалось таковым. – Полагаю, прислуга у вас тоже имеется, – это было сказано тоном скорее утвердительным, нежели вопросительным, после чего Луиза сделала паузу и оторвала задумчивый взгляд от узора шпалеры, снова переместив его на свою собеседницу. – Где вы остановились в Париже, мадемуазель? Мне нужно знать, где я смогу вас найти, если у меня будут для вас новости. Как найти меня, вы уже знаете. Продолжать эту беседу дольше мадам Мирелли не видела особого смысла. Как быть с самой мадемуазель де Фронсак она пока не решила, но некоторые идеи относительно того, с какой стороны подойти к решению проблемы Антуанетты, уже имелись в наличии, а большего пока и не требовалось.
Antoinette : Отвечать на вопрос о прислуге Антуанетта не стала, а вот мысль о поисках подходящего места жительства заставил девушку задуматься. - Пока нигде, мадам, - ответила она, расправляя складки своего дорожного платья.- Признаться, я хотела просить у вас совет о том, в какой гостинице мне лучше остановиться. Почувствовав, что их беседа скоро подойдёт к логическому завершению, Антуанетта благодарно улыбнулась своей собеседнице.
Louise Mirelli: – Нигде? – машинально переспросила Луиза. – В таком случае, поживите пока у нас. Места здесь достаточно, а синьор Мирелли, несомненно, будет только рад предложить вам свое гостеприимство, – заверила она мадемуазель де Фронсак. – К тому же, если вы опасаетесь, что ваш дядя задумает вас разыскивать, в гостинице вас наверняка найдут раньше. Хотя решение на время предложить нежданной гостье кров пришло спонтанно, Луизе подумалось, что оно может оказаться не самым худшим и помочь ей самой сэкономить время, а Антуанетте – часть денежных средств, которым всегда можно найти более достойное применение.
Antoinette : Антуанетте пришлась по душе идея госпожи Мирелли пожить у них в доме. В этом случае, она всегда могла находиться в курсе самых последних новостей о поисках жениха для неё. К тому же, девушка думала, что это будет удобно и для самой хозяйки дома, которая при любом удобном случае сможет легко найти Антуанетту. - Я с радостью приму ваше предложение,- сказала девушка, ласково улыбнувшись своей собеседнице.- Признаться, приехав в Париж, я не ожидала, что в моей судьбе примут столько доброты и участия, сколько принимаете вы, мадам. Девушка, прекрасно понимавшая, что никто здесь не собирается помогать ей, не потребовав ничего взамен, считала, что лишь немного слукавила, произнеся свою последнюю фразу.
Louise Mirelli: Мадам Мирелли ответила Антуанетте понимающей улыбкой. Напоминать о том, что всякая услуга имеет свою цену, она сочла не обязательным. Всему свое время. Ну а пока следует заняться делами насущными. – Я рада, что вы согласны, – кивнула Луиза. – В таком случае, стоит распорядиться, чтобы ваши вещи внесли в дом, и я покажу вам вашу комнату, идемте. – На этот раз мадам Мирелли действительно поднялась с места и сделала приглашающий жест, пропуская гостью вперед. Эпизод завершен.
полная версия страницы